Онлайн книга «Глубокая зона»
|
– Вы же не хотите подцепить эту дрянь, док. Удивительно, как вы еще не заразились. Диллону было двадцать три. Тощий, бритый наголо. На пальце обручальное кольцо. Дома, в Атланте – Стилвелл знала – его ждали двое ребятишек. В восемнадцать лет он поступил на службу, армию любил, собирался делать карьеру. – Ну, иммунитет у врачей – будь здоров. Какой только заразы я не перевидала за годы работы. Меня, наверное, ничто не возьмет. – Молюсь за вас, док, – выдохнул Диллон и скорчился от боли – Стилвелл сняла повязку с одной из кровавых, гноящихся ран на его животе. Инфекция прогрессировала не так быстро, как у Уаймана, Вашингтона и других – к счастью, внутривенные инъекции колистина замедляли ее развитие. Однако постепенно она брала верх над лекарством, несмотря на растущие дозировки. – Извините, – сказала Стилвелл. – Знаете, о чем я хотела спросить, сержант? Вы когда-нибудь слышали о сериале «Дымок из ствола»? [24] – Разве что сто миллионов раз, мэм. – В голосе Диллона прозвучала боль, но уже другого свойства. – И вам знаком Маршал Диллон? Его играл Джеймс Арнесс. – Еще бы, мэм. В наших местах носить имя копа… Лучше уж быть парнем по имени Сью. – Если не возражаете, спрошу: зачем вашей матери понадобилось вас так назвать? – Это не она, мэм. Это моя тетка. – Да? И как же случилось, что имя выбирала она? – Стилвелл продолжала осматривать больного. Отвлекай его разговорами. – Мать ушла, как только выписалась из роддома. Никогда ее не видел. Меня воспитывали тетя с дядей. – Думаю, вам еще повезло… – Как это, мэм? – Вас могли назвать Фестусом. Он посмотрел непонимающим взглядом. – Это другой персонаж в том сериале. – Ну да, – кивнул Диллон, скривившись. – Так было бы хуже. Звучит как название болезни. Он слегка улыбнулся, но тут же нахмурил брови. – Мэм, как моя болячка? Она никогда не лгала пациентам. – Прогрессирует. Хотя с антибиотиком гораздо медленнее. – Значит, лекарство помогает? – Похоже, да. – Хорошо, а то эта паску… э-э… разворотила мне желудок. Во мне вода не держится. – Введем внутривенно другое лекарство, чтобы предотвратить обезвоживание. При необходимости и кормить вас будем таким же образом. – Док… вы уже говорили с моей женой? – Пока нет, сержант. Батальон изолирован. Связи нет. Я и со своими-то не разговаривала пять дней. – Не хотят пугать людей, да? Это понятно. Но, док, если вы все-таки будете с ней говорить… – То что? Ей не сосчитать, во скольких перестрелках участвовал Диллон, и не представить, сколько ужасов он видел. Один из лучших военнослужащих, хладнокровный, знающий свое дело стрелок, при этом бережно относящийся к людям. Редкое сочетание. Сейчас его глаза наполнились слезами. – Док… послушайте. Давайте без дураков. Вряд ли мне удастся выкарабкаться. Я в курсе про Уаймана, Энджела и остальных. Вы, конечно, умеете скрывать… но не настолько хорошо. Прошу, не рассказывайте, как я плох, мэм. Ей и так не сладко приходится с детьми. Кто знает, вдруг случится чудо и я поправлюсь. Она опустила глаза – между локтем и запястьем ран нет – и крепко сжала его руку. – Теперь послушайте вы, Маршелл Диллон. Я вовсе не думаю, что вы умрете. И чтобы впредь я этого не слышала. Ясно? – Слова прозвучали сурово, как приказ, однако взгляд оставался добрым. Он улыбнулся в ответ, на глазах все еще блестели слезы. – Вас понял, мэм. Стилвелл закончила осмотр восьмерых больных в палате А и направилась в Б – там лежали еще четверо. В коридоре между двумя палатами к ней подошла медсестра в пневмокостюме. Стилвелл положила ладонь на закрытую пластиком руку. – Памела. – Да, мэм. – Какой сегодня день? – Вторник, мэм. Уже вечер. – Спасибо. Совсем потеряла счет времени. – Гм… Мэм, можно пару слов? Стилвелл улыбнулась: – Всегда пожалуйста, Памела. – Спасибо, мэм. В общем, мы о вас беспокоимся. – Обо мне? – Да, мэм. И не только потому, что вы не носите костюм. Вы ничуть о себе не заботитесь. Сквозь помутневшую маску на Стилвелл смотрели встревоженные глаза молоденькой медсестры. – У вас нет времени ни на еду, ни на сон. Мы беспокоимся. – Не будь вы в костюме, я бы вас обняла. Я искренне ценю вашу заботу, Пэм. Знаете, в былые времена, в интернатуре, меня называли «суперврачом». Я могла переделать работы больше, чем два врача-мужчины. Во взгляде Памелы читалось сомнение, однако тревога слегка отступила. – Верно говорят, что вы занимались марафонским бегом, мэм? – Да. Мне ни разу не удалось прийти быстрее чем за три часа, но если уж я бежала, то до конца. С рождения упрямая, как осел. – Она посерьезнела. – Хорошо, буду осторожнее. Если я свалюсь, какая от меня польза? Но если вдруг заметите, что я где-нибудь напортачила, так мне и скажите. Ясно? – Да, мэм. Ясно. Стилвелл похлопала ее по плечу и велела заниматься работой. Так куда же я шла? Что собиралась делать? – Майор… Мэм, простите, вам звонят. Рядом возник Майкл Демрок, медбрат, молодой специалист из Балтимора, очень худенький, со светлыми шелковистыми волосами. Не самый смышленый из ее помощников, но, несомненно, с самым добрым сердцем. – Спасибо. Перезвоню позже. Сейчас некогда… – Какой-то полковник, мэм. – Штабная крыса? Что ему нужно? Стилвелл почувствовала, как растет раздражение. Ее никогда особо не заботили штабные крысы, обитатели ПОБ, передовых оперативных баз, которые никакого отношения к передовой не имели – наоборот, забирались от нее как можно дальше. Она недолюбливала их за сшитую на заказ форму, за магазины и закусочные, кофейни и бары – всего этого на ПОБ было в достатке. Штабные крысы обычно являлись за какой-нибудь недостающей бумагой. Или чтобы отчитать врача за то, что тот непозволительно много времени тратит на больных. – Вроде как да, мэм. – Как его фамилия? – Э-э… Мусор, мэм. – Мусор? Полковник Мусор? |