Онлайн книга «Рок-н-ролл под Кремлем»
|
– Пусть смотрят, – сказал Юра. – Я его, гада, найду. Как ты находил своих. – Вот это правильно! – кивнул отец. – Высокий результат – это единственный убедительный ответ всем завистникам. Ладно, мне пора на дежурство. Оперативная обстановка в городе сложная, опять налет на инкассаторов. – Да, папа. Будь осторожен, – подыгрывая отцу, сказал Юра, но тот не признавал поддавков. – Мне-то чего… Сижу взаперти за пультом, прямой телефон с милицией, датчик сработал или что подозрительное на мониторе – позвонил. И все дела! – Ну что, герой, обедать будешь? – появилась в дверях Клавдия Ивановна. – Чего это Цезарь на тебе лежит? – Поясница болела. Сейчас прошла… – Да, собанька оттягивает… Юра заметил, как родители переглянулись. Все трое вспомнили одно и то же. * * * Дисциплина в семье была строгой, чтобы не сказать – тиранической. Слово родителей закон, на первом месте учеба, потом помощь по дому, на последнем – развлечения. Самые невинные: кино, каток, цирк, прогулки с друзьями… И чтоб в восемь-девять-десять-одиннадцать был дома! Когда Юре исполнилось шестнадцать и уже было понятно, что он уверенно идет на золотую медаль, что выученные без всяких репетиторов английский, немецкий и французский языки открывают широкие возможности в будущем… Вот тогда и случилось в их благополучной семье… ну совершенно невероятное событие. Позвонил Юре одноклассник – Леня, пригласил в гости, потому что к его отцу приехал друг из Киева, на своей машине, и привез жену, тещу и собаку. А Юра очень-очень давно мечтал о собаке. Он просил. Он умолял. Он ждал с замиранием сердца каждый свой день рождения и каждый Новый год, что ему все-таки подарят щенка. Но родители, при всей своей любви к сыну, были неумолимы: у мамы «пунктик» – чистота в квартире, а какая с собакой чистота: грязные следы да шерсть повсюду… Юра домчал до друга Ленчика меньше чем за полчаса, радостно просчитав, что часть пути надо проехать на быстрой «Аннушке». Он висел в грохочущем стремительном вагоне и улыбался: когда два года назад папка научил его водить их сильно постаревшие «Жигули», он любил повторять: «Сынок! Трамвай всегда прав!» Собака, большая взрослая овчарка, лежала на светло-бежевом парадном диване. – Я не знаю, как его оттуда спихнуть, – прошептал Леня. Родители и гости пошли погулять по Москве. Юра, не мигая, с восхищением смотрел на собаку. Собака смотрела на него. – Очень просто, – сказал Юра. И, чуть повысив голос, сказал собаке: – Ко мне! Пес вытянул шею и сильно втянул носом воздух. Будто всасывал какую-то информацию о Юре. Потом медленно, с достоинством, поднялся, спрыгнул с дивана. Что-то увидел Юра в его глазах. Улыбку?.. Но пес зевнул, раздирая зубастую пасть, подошел вплотную к Юре и сел у ноги. – Понятно? – сказал Юра своему другу Ленчику. – Он услышал биополе! Я читал! Ты знаешь, сколько я прочел о собаках! Он наклонился, погладил пса по голове: – Умница! Молодец! Хочешь погулять? Пес навострил уши и только не спросил: «Неужели?!» – Да ты что! – возопил Леня. – Они еще чемодан не распаковывали! Ни намордника нет, ни поводка! Только вот ошейник! Юра присел и ловко надел на овчарку ошейник: сбившись набок, на нем висели две медали. – Я не могу его обмануть, – сказал он. – Мы справимся. Знаешь, как надо останавливать такую собаку, если побежит? Не «фу» кричать, а – «сидеть»! Понял? Пошли. И они пошли. Даже не пришлось кричать ни «фу», ни «сидеть». Белый от страха Ленчик не сразу заметил, что Юра плачет. Собака била мощными лапами по траве на газоне: играла в какую-то свою игру, которую только что придумала… А Юра смотрел на нее и плакал. – Ты чего? – не на шутку испугался друг Леня. – Почему у меня нет такой собаки? – тихо и чуть ли не по слогам произнес Юра. – Как его зовут? – Не знаю, – растерялся Ленчик. – Они не сказали… Юра шумно высморкался в носовой платок, утер слезы и крикнул: – Собака! Пес немедленно бросил громить траву и поднял умную красивую морду. – Ко мне, – сказал Юра. – Пойдем домой! Длинными прыжками, радостный, пес бросился к нему. У Юры снова хлынули слезы: – Леня, ты понимаешь, что такое собака! – Не реви, – попросил Леня друга. Когда вернулись домой, в кухне он поставил на стол красивую бутылку. – Это успокоительное, – сказал Леня. – Импортное вино, отцу подарили. – Сухой, золотой, крепкий, – без труда прочел Юра на этикетке. – Ром. Овчарка сидела рядом с ним, тесно прижавшись к ноге. Леня в это время приподымал по очереди крышки кастрюль, стоявших на плите, заглядывал внутрь, вдыхал ароматные запахи: – За это – попадет, – бормотал он, сглатывая слюну. – За это – жутко попадет… Он взял с тумбочки хлебницу. – Давай с хлебом, а? Что нам сделается от одного стакана? …От одного стакана сделалось то, что Юра, открыв дверь своим ключом, вошел в родную прихожую с очень мрачным лицом, полностью проигнорировав «выставку» домашних тапочек, и, не снимая ветровку, в грязных от бегания по газону с собакой туфлях, прошел прямо в гостиную. Мама как раз вышла из кухни: в одной руке – легонькая старая табуретка, в другой – ковшик с водой, чтобы полить цветок в кашпо на стене. Она остолбенела, как будто увидела привидение. – Ты что? Что с тобой?! Петя, он пьяный!! Петр Данилович сидел на диване и читал газету. Он недоверчиво поднял голову, всмотрелся, потом вскочил, набычился, выпятил челюсть и выставил жилистые руки, будто собирался схватить Юру и надеть на него наручники. – Я не пьяный, я несчастный, – надрывным голосом сказал Юра. – Зачем нам эта чистота? И чем собака мешает чистоте? Просто повесить на крючок мокрую тряпку, пришел с улицы, вытер ей ноги – и нету пятен! Но зато – собака в доме живет! Как у людей! А некоторые люди даже ездят со своей собакой в гости в другой город! Да кто угодно! Да полный двор собак! Только не у меня! – Ты что, с ума сошел?! – зловеще спросил отец. – Ты где напился?! – Да, сошел! Я и пить буду, и курить буду, и школу брошу! И делайте со мной все что хотите – хоть бейте, хоть убивайте! У мамы лицо пошло пятнами, она сказала: – Ты видишь, Петя? Надо что-то делать! Но папа, Петр Данилович Евсеев, подполковник КГБ в отставке, умел хорошо анализировать ситуацию и делать взвешенные выводы. Он убрал боевой камуфляж, будто воздух выпустил, а грозно выставленными руками снял с сына ветровку. |