Онлайн книга «Смерть Хаоса»
|
У меня пропал аппетит, но я заставил себя доесть похлебку. – …с Истралом лучше не связываться… убьет и бровью не поведет… – …я ей сказал, в Сайту поедем, тамошний портной и сошьет… так нет, ей охота в Воррак, а то и прямо в Хайдолар… – …толкую, раньше сам был солдатом… Покончив с едой, я покинул трактир, так и не услышав ничего полезного. Меня удивило, что солдаты никак не отреагировали на убийство. И что Истрал совершил его с полнейшим равнодушием, даже без признаков гнева. Когда я, прихватив спальный мешок и «Начала Гармонии», забрался на сеновал, было еще светло. По крыше снова забарабанил дождь, и мне пришлось передвинуть спальный мешок на другое место, поскольку с потолочной балки стала капать вода. Пустив в ход огниво, я зажег свечу и попытался погрузиться в чтение. «…мир являет собой буфер меж гармонией и хаосом, ибо материя редко позволяет беспримесной гармонии напрямую встретиться с не скованным какой-либо вещественной субстанцией духом хаоса. Помянутый буфер есть основа жизни и бытия. Когда ангелы сражались с демонами света, их копья не имели примесей, и удары оных оставляли прорехи на небесах и рваные дыры в самих звездах. Так бывает всегда, если противоборствующие стихии встречаются в первозданном виде, не разделенные ничем…» Вся эта заумь меня особо не увлекла, а потому я отложил книгу и, достав давешнее кедровое полешко, занялся резьбой. Но дело шло медленно, и никакого лица из дерева так и не выступило. В конце концов у меня стали тяжелеть веки, и я, отложив нож и полено, задул свечу, установил (чем стоило заняться пораньше) охранные чары и забрался в спальный мешок, стараясь не чихать из-за сена. Стук дождевых капель погрузил меня в сон. Сны мне виделись странные: поездки по незнакомым дорогам и среброволосая женщина, предлагавшая совет, которого я не желал и не мог понять. Пробуждение было неожиданным: охранные чары еще звенели в голове, а пальцы уже нащупали посох. – Успокойся! – испуганно проговорила Дария, отступая на шаг. – Разве можно этак подкрадываться к спящему? – Я отпустил посох и покачал головой. – Я не хотела тебя будить. – А сама-то зачем сюда заявилась? – Я всегда прихожу спозаранку, еще до мамы. Джассид платит мне полсеребреника в восьмидневку, но с тем чтобы я была на месте до завтрака. Выбравшись из спального мешка, я оделся. Почти без дрожи, хотя и выдыхал пар. – Ты спишь раздетым? Разве это безопасно? – Не знаю, но так удобнее. Да и сапоги сносятся не так быстро, если и они отдохнут, и ноги подышат. – Ноги? Ноги не дышат. – Все человеческое тело дышит. – Ты часом не учитель? Вон у тебя какой посох: говорят, такие в ходу у черных магов. – Нет. Одно это слово скрутило мой желудок в узел, и я нахмурился. Учителем я и вправду не был, а вдаваться в объяснения по поводу своего истинного положения у меня не было ни малейшего желания. С юридической точки зрения я являлся жителем Отшельничьего, проходящим в изгнании гармонизацию, и теоретически, если итоги испытания удовлетворят Братство, мог вернуться домой. Правда, это мне пока даже не приходило в голову. Кроме того, я обладал черным посохом, что придавало мне особый статус. Но в Кандаре носители черных посохов не пользовались всеобщей любовью. – Правда, мне доводилось учить подмастерьев. Я столяр. Если я и не сказал всю правду, то, во всяком случае, не вымолвил ни слова лжи. – Ты из Кифроса? – Сюда приехал оттуда, но родом из других, дальних краев. А тебе-то что? – Мама говорила, что Кифросом управляют женщины. Это правда? – Самодержица… – Что еще за самодержец? – Титул тамошнего правителя. Самодержец там и вправду женщина, так же как ее главнокомандующий. Да и многие старшие офицеры, – ответил я, уже скатывая свой спальный мешок. – Да, «Черный Клинок». Джассид называл так одну из них, из тамошних командиров. Он служил солдатом на побережье у старого герцога и рассказывал, будто она лично уложила не меньше четырех десятков бойцов. Вот бы мне так: жаль, что не могу. – Ты не скажешь мне, почему ты этого хочешь? Она уставилась себе под ноги. – Джассид тебя допек… или кто еще? – …все равно убью… ублюдок. У матушки нет денег. Папа давно умер, погиб в бою. – Он тоже был солдатом? – …веселый был, все рассказывал истории… а потом пошел недород. Ну, он и нанялся на побережье, к мятежному герцогу. Деньги вперед давали, и все такое… Нынешний герцог тогда еще в Хайдоларе не правил. Да ну их… что один герцог, что другой. Нам без разницы. – Джассид, говоришь… – я задумался. – Не говори ему ничего, мне только хуже будет. Опять отлупит, а мама ничем помочь не сможет. – А что мне с ним говорить? – пробормотал я, увязывая мешок. – Обойдусь и без разговоров. – Ох, ну кто меня за язык тянул… Коснувшись мимоходом ее плеча (она оказалась старше, чем выглядела), я добавил ей чуток уверенности. – Ага, ты все-таки из учителей. Меня не проведешь. – Пусть это будет нашей тайной. Я сохраню твой секрет, а ты мой. Она кивнула и соскользнула вниз, в конюшню. Спустив вещи, я торопливо, так, что даже порезался, побрился возле водной колонки и уже проверял Гэрлока, когда возле стойла появился худощавый черноволосый мужчина, левую щеку которого уродовали застарелые шрамы. – Ты, что ли, провел здесь ночь? – Я. – А почему меня не спросил? Я Джассид, и это моя конюшня. – А мне почем знать, чья? Договаривались мы с Истралом, он с меня деньги взял. Улыбнувшись, я потянулся к Джассиду чувствами и едва не отпрянул. Хаос настолько пронизывал всю его сущность, что любая попытка привнесения гармонии закончилась бы ничем, если не его смертью. Он смотрел на меня с таким видом, будто чего-то ждал. Я кивнул и принялся седлать Гэрлока, а когда подтянул подпругу, Джассида уже не было. Заходить снова в «Полную Чашу» мне не хотелось, а потому я покормил Гэрлока и мы выехали под моросящий дождь. Скоро Факлаар остался позади. Следовало ли мне очистить Джассида от хаоса ценой его жизни? Мог ли я сделать это? А если бы сделал, кто может поручиться, что следующий владелец конюшен окажется лучше? Всех их убивать, что ли? Да и какое право имею я обрекать человека на смерть, пусть он и обижает прислуживающую на конюшне девчушку. Судья нашелся! Вытерев пот со лба, я направил Гэрлока к размытой тропе, что вела на север, к Санте. |