Онлайн книга «Война гармонии»
|
— Потому что в лугах слишком спокойно. — Вот оно что! А здесь, значит, слишком много жизни? — Что-то вроде этого. — Я проголодался, — заявил он. И зевнул для убедительности. — Нет, ты не голоден, — возразила Дайала, одарив его широкой улыбкой. — Прислушайся к своему телу: действительно ли оно нуждается в еде? Почувствовав, как к лицу приливает кровь, Джастин уставился на противоположный берег реки, где пенилась, обтекая камни, быстрая вода. Потом он снова посмотрел на Дайалу, и на сей раз опустила взгляд она. — Ты краснеешь, — ухмыльнулся инженер. — Краснеешь! Соскочив с камня на ковер из опавшей хвои, он протянул руку. Пальцы Дайалы сомкнулись вокруг его пальцев, и она, спрыгнув с валуна, оказалась рядом с ним. — Неплохо для древней друиды. — Я очень молодая друида. Очень молодая. Иначе... Она отняла руку и пригладила волосы. — Что иначе? — Иначе меня бы здесь не было. Джастин нахмурился. Он понимал, что получил правдивый ответ, однако слишком многое, стоявшее за ее словами, оставалось сокрытым. — Верно ли я понимаю, что только молодые друиды отправляются за путниками в Каменные Бугры? — Верно. — Но... почему именно ты? Этого я так и не узнал. — Давай вернемся, — пробормотала Дайала, глядя на траву под ногами. Джастин без возражений последовал за ней через лес, своей ухоженностью походивший на парк. Когда они вышли на лесную дорогу, он наклонился и настойчиво напомнил: — Так ты хотела рассказать мне... — То, что тебе хочется узнать, ты расскажешь себе сам, но со временем, когда лучше узнаешь Наклос и тех, кто здесь обитает. Но я поведаю тебе другую историю. Джастин сдвинул брови, набрал воздуха и приготовился слушать. — Однажды юная девушка спросила у своей матери, какова будет ее судьба. Суждено ли ей иметь многих воздыхателей, или же она свяжет судьбу с единственным возлюбленным? А может, она станет служить Ангелам, внимая исполинским деревьям, подземным голосам и ветрам, что блуждают по всему Кандару и нашептывают свои тайны тем, кто умеет слушать? И когда, наконец, она сможет все это узнать? Мать улыбнулась, но промолчала. Как девушка ни настаивала, ей не удавалось добиться никакого ответа. Отчаявшись, девушка расплакалась. Она всхлипывала и терла глаза, как дитя, но мать оставалась неколебимой, и лишь когда девушка немного успокоилась, принесла ей незрелый орех Джураба. Пока эти орехи остаются зелеными, их скорлупа настолько тверда, что добраться до ядра можно лишь с помощью меча, молотка или кузнечных тисков. И мать сказала, что жизнь подобна ореху Джураба и всякое знание приходит в свое время. Дайала умолкла. Она кивнула худощавому пожилому мужчине, проходившему мимо с корзиной зеленых ябрушей. Тот кивнул в ответ и улыбнулся. — И что дальше? — спросил Джастин. — Это вся история. Джастин поджал губы, призадумался, а потом сказал: — Похоже, из твоей истории можно сделать тот вывод, что нельзя получить нужные ответы, пока не приспело время, а попытка добиться их силой может разрушить жизнь, которая треснет, как скорлупа зеленого ореха в железных щипцах. Дайала кивнула. — Но вопрос в другом, — продолжал Джастин, — как чужаку, недозрелому человеку, в жизни не видевшему ореха Джураба, понять, спелый он или нет? — В нужное время скорлупа лопнет, и ты собственными глазами увидишь ядро. — Замечательно. И речь шла, конечно же, о твоей матери? — Конечно. От нее я и узнала притчу про орех. — А много ли ты видела созревших орехов? — Не больше, чем ты, дорогой. Слово «дорогой» прозвучало так, что Джастина захлестнула теплая волна. Впереди, у пересечения двух троп, находился узенький пешеходный мостик, за которым исполинские деревья расступались, сменяясь открытым пространством, где находился город. — Привет, юные ангелы! Маленькая девчушка с серебряными волосами, державшая в руках корзинку, полную навощенных пакетов с сыром и медовыми сотами, вежливо поклонилась и, шагнув в сторонку, уступила взрослым путь по узкому пролету. — Да пребудет с тобой равновесие, Кризера, — с улыбкой откликнулась Дайала. Джастин кивнул, и Кризера с самым серьезным видом ответила ему поклоном. — Выходит, я теперь юный ангел, — промолвил Джастин, когда они отошли за пределы слышимости. — Может, объяснишь, что это значит? — Просто уважительное обращение. Девочка не знает, как правильно тебя называть. Ты живешь у меня, а не в гостевом доме — значит, ты не чужак. Кроме того, от тебя исходит ощущение гармонии и силы, ты молод. Вот она и решила, что прямой резон именовать тебя юным ангелом, — Дайала пожала плечами, словно такой вывод был чем-то само собой разумеющимся. — А что за гостевые дома? — Если у нас появляются настоящие чужаки, они останавливаются у кузнеца Юала или у Херсы. Она работает с медью. Кроме того, Дил содержит большой странноприимный дом — то, что вы назвали бы трактиром или гостиницей. В таких домах, путешествуя по Наклосу, останавливаемся и мы. — Но почему я не считаюсь чужаком? Вместо ответа Дайала коснулась его руки, едва заметного шрама на запястье. «Ты не чужак... уже не чужак... навсегда». Слова эти прозвучали в его сознании с такой силой, что Джастин пошатнулся. Рука Дайалы удержала от падения, но ее пальцы едва не обожгли его кожу. Искоса взглянув на свою спутницу, Джастин увидел, что глаза ее покраснели, а по щекам текут слезы. Что происходит? И с ним и с ней? Они прошли еще сотню локтей, когда Дайала неожиданно предложила: — Давай пойдем на речной причал. — Зачем? — Мне нужно узнать у Фризы, сколько шкатулок ей понадобится. Они прошли мимо маленького лотка с аккуратно разложенными ябрушами, позади которого находился открытый прохладный погреб, где хранились сыры и спелые фрукты. Дайала помахала рукой лавочнику, толстяку по имени Серга, и тот помахал в ответ. — Шкатулки? — вернулся к разговору Джастин. — Что за шкатулки? Зачем они ей нужны? — Для торговли. Мы покупаем кое-что у чужаков, например медь. А у вас, на Отшельничьем, — шерстяные ткани. Правда, теплая одежда нам почти не нужна, и шерсть идет главным образом на другие нужды. — Стало быть, ты изготовляешь шкатулки на продажу, чтобы иметь возможность возместить полученное у других жителей Наклоса и, следовательно, у Великого Леса? |