Книга Монстр, страница 38 – Фрэнк Перетти

— Мистер) Тайдуотер, вот отчего он умер; брёвна здесь ни при чём. Кровоизлияние на шее весьма обширное, что означает, что мистер Арнольд был жив, когда это случилось. У него всё ещё билось сердце и имелось кровяное давление. Из рваных и колотых ран от упавших брёвен кровотечения не наблюдалось, и синяков здесь нет — следовательно, в момент их нанесения кровяное давление отсутствовало. Мистер Арнольд был уже мёртв. Что ещё хуже… — Она показала на большие тёмные пятна на груди и животе мужчины.

— Вы видите застывшие кровоподтёки. Когда человек мёртв, кровь под действием силы гравитации приливает к части тела, находящейся ниже всего. В данном случае кровоподтёки говорят нам, что после смерти мистер Арнольд лежал на животе, а не на спине, в каковом положении был найден. Тот факт, что кровоподтёки застыли… видите? Когда я надавливаю на них, они не меняют очертаний, поскольку кровь уже свернулась, — отсюда следует, что он был мёртв по меньше мере восемь-двенадцать часов, прежде чем его перевернули.

— Значит, он умер в воскресенье ночью, — сказал Рид.

Синг кивнула.

— А брёвна упали на него в понедельник утром. Тайдуотер стоял с открытым ртом в полной растерянности.

— Я понимаю, но, с другой стороны, ничего не понимаю.

Рид и Синг не заводили разговора о мистере Арнольде, пока не оказались одни за столиком для пикников на окраине города.

Хотя их никто не мог слышать, Синг всё же говорила пониженным голосом.

— Проколы на левой руке расположены по такой же линии и на таком же расстоянии друг от друга, как проколы на термосе со стоянки. У этого существа острые зубы, и оно смело ими пользуется.

— Оно также не прочь при случае свернуть шею.

— Нет. На самом деле, я думаю, оно предпочитает действовать таким образом. Синяки на голове и шее не от зубов и когтей, а от пальцев. — Синг подытожила: — Кто-то просто свернул мистеру Арнольду шею и оставил тело лежать ничком.

— А потом кто-то передвинул тело.

— И перевернул с живота на спину.

— И обрушил на него штабель, чтобы представить дело как несчастный случай.

Синг содрогнулась при этой мысли.

— Что не сулит ничего хорошего Кэпу.

— Извини?

Она отмахнулась.

— Да так, просто мысли вслух.

— Но теперь мы выявили некоторые закономерности, верно? Тянущаяся на юго-восток линия, по которой происходят нападения; два парня, убитых одинаковых образом, один из которых спрятан под брёвнами, а другой… — У Рида пресёкся голос.

— Тоже спрятан. Мы просто ещё не нашли его. Рид кивнул.

— Мне стоит отправиться на ту вырубку и увидеть всё своими глазами. Ты ведь сделала снимки хижины, да?

— Великое множество.

— Я тоже. Я хочу просмотреть фотографии. Все, одну за другой.

Синг взглянула на часы.

— Встретимся в Эбни? Рид встал из-за стола.

— Поехали.

Когда Рахиль сорвалась с места и понеслась по лесу, раздвигая еловые и сосновые лапы, перепрыгивая через брёвна и ломая сухие неподатливые ветки, Бек обнаружила, что ехать у неё на закорках гораздо удобнее, чем трястись на руках, цепляясь за шерсть и болтаясь из стороны в сторону. Рахиль совершенно спокойно принимала на себя удары проносящихся мимо ветвей и сучьев. Ехать на ней было всё равно, что скакать на сухощавой породистой лошади.

Значит, сасквотчи знали практичный и эффективный способ транспортировки своих детёнышей. Рахили просто требовалось, чтобы кто-то напомнил ей, как это делается.

Рахиль и Бек спускались по горному склону в тенистую лощину, где стволы древних кедров и трёхгранных тополей поддерживали лесной полог, точно колонны в сумрачном соборе. Бек понятия не имела, где именно они находятся, но по положению солнца, местами пробивавшегося сквозь сплетения ветвей над головой, заключила, что они по-прежнему движутся на юг.

Когда они спустились в болотистую пойму, заросшую трёхгранными тополями, Рахиль резко снизила скорость и пошла осторожными крадущимися шагами, мягко ступая по чёрным гниющим листьям, кружа и петляя, насторожённо озираясь по сторонам, принюхиваясь и прислушиваясь. Страх снова вернулся: он чувствовался в поведении Рахили, в её глазах, движениях и в смрадном запахе, который усиливался, когда она тревожилась. Бек занервничала и тоже принялась оглядываться вокруг, не зная, что именно высматривать, но желая убедиться, что этого поблизости нет.

Рахиль издала тихий свист.

Мгновенно послышался ответ, и Рахиль бросилась вперёд сквозь тополиную рощу и заросли молодых кедров. Она выбежала на небольшой луг, где полевые цветы купались в лучах солнца и на краю пруда росли высокие рогозы.

Рахиль присела на корточки, оказавшись по пояс в траве. Бек спустилась на землю позади неё. Глубоко, облегчённо вздохнув, Рахиль потрогала пальцем листья одуванчика, потом сорвала, положила в рот и принялась жевать, скользя рассеянным взглядом по сторонам. Она хрюкнула: «Хрм!»

«Хрм!» — донеслось в ответ из зарослей рогоза, и серая тень ожила, зашевелилась, но продолжала прятаться там. В появлявшихся и исчезавших разрывах листвы, колеблемой лёгким ветром, Бек увидела сначала один жёлто-коричневый глаз, уставившийся на неё, потом второй, потом снова первый. Лия смотрела холодно и подозрительно.

Рахиль лениво встала, широким шагом подошла к рогозам и с неохотного позволения Лии принялась шарить в них, щупать и перебирать, словно женщина, покупающая блузку в магазине. Наконец, она вырвала с корнем приглянувшийся ей рогоз и положила в траву. Потом вырвала следующий, попробовала на вкус, потом вырвала ещё один, тоже попробовала, решила, что первый ей нравится больше и отложила второй в сторону.

Рахиль вернулась с целой охапкой рогозов и села, положив растения между собой и Бек. По опыту Бек знала, что ей предстоит: сейчас ей придётся грызть, жевать и через силу глотать кусок за куском сырые, жёсткие, волокнистые стебли под пристальным немигающим взглядом Рахили.

Она уже схватила один рогоз и проворно управлялась с. ним, предварительно откусив коричневую цилиндрическую головку, словно мягкую морковку, с целью придать растению аппетитный вид. Рахиль выжидательно посмотрела на Бек, предлагая сделать то же самое.

Бек последовала её примеру и взяла один рогоз, гадая, с какого конца лучше откусить.

Свист!

Лия ответила первой, выступив из зарослей и протяжно свистнув. Рувим выскочил из пруда, облепленный илом и возбуждённый, разбрызгивая ногами жидкую грязь. Даже Рахиль замерла на несколько мгновений с торчащим изо рта стеблем и уставилась в сторону древних тополей.

Из-за деревьев показался Иаков, казавшийся усталым после долгого перехода, но и при свете дня наводящий ужас. Его чёрная шерсть блестела, стреловидный гребень на голове походил на митру. Он нёс что-то в охапке, прижимая к животу.