Онлайн книга «Меч Немезиды»
|
И вот теперь он сидит в высоком кабинете с предложением самого необычного назначения на никогда ранее не существовавшую должность. Значит, о его деятельности в общих чертах известно генерал-полковнику Стравицкому, и он ее одобряет. Как и те, кто стоят за ним… Специалист такого плана и требовался для того, чтобы возглавить российский дивизион «Меча Немезиды», ибо рассадник терроризма, угрожающий России и странам ближнего зарубежья, располагался именно в Чеченской Республике. Пауза затянулась. Нарушать ее не хотелось, но бесконечно молчать нельзя. В таких делах не отмолчишься… — Честно говоря, я ничего не думаю по этому поводу. Просто теряюсь в догадках, — Карпенко развел руками. Стравицкий кивнул: — Так я и думал. Что ж, объясню. Нас привлек ваш боевой опыт, знание Южного региона, особенно Чечни, а также личные качества. Думаю, нет необходимости их перечислять. Если вы согласны, я прямо при вас подпишу приказ о вашем назначении. Что-то в этой фразе показалось Карпенко странным, но мысли напряженно пульсировали в мозгу, и обдумывать, в чем состоит странность, не было времени. — Будут ли приняты законы, определяющие деятельность «Меча Немезиды»? — спросил он. — Нет, — Стравицкий перегнулся через стол и, забрав документы, положил их обратно в папку. — Больше того, эти бумаги тоже будут уничтожены. Официально «Меч Немезиды» не будет существовать. Строго говоря, его деятельность не укладывается в международные законы. Да и во внутренние тоже… — А как же… Только сейчас Карпенко понял, что имел в виду эксперт по борьбе с терроризмом Роман Анатольевич. — Какие, в таком случае, у бойцов группы гарантии от уголовного преследования? И в нашей стране, и за рубежом? Стравицкий понизил голос: — Гарантами правовой безопасности национальных дивизионов являются президенты соответствующих стран. В России все силовые министры в курсе дела. По эпизодам деятельности группы никакие улики собираться не будут, не будет производиться расследование. А без этого какое может быть уголовное преследование? «Слабовато», — подумал Карпенко. А вслух спросил: — Кому будет подчиняться группа? — Номинально мне. — А фактически? — Фактически… Стравицкий поднял указательный палец вверх и многозначительно подкатил глаза. — Неужели?! — Именно так. Думаю, это достаточная гарантия? — Конечно, — кивнул Карпенко. А про себя подумал: «Если на деле все будет так же гладко, как и на словах». — Так вы даете согласие? — А финансирование? — Отдельной строкой в военном бюджете. Секретной, без расшифровки. В достаточном объеме. Плюс самая современная техника и оружие в мире. — Личный состав? — Формировать группу вы будете сами. — Здесь могут возникнуть сложности. Специфика деятельности… Стравицкий выставил перед собой мягкую ладонь, будто отгораживаясь от собеседника. — Я не могу вникать в частности. Кадровые вопросы возлагаются на командира группы. Решайтесь! Вы согласны? Карпенко почувствовал себя в привычной атмосфере. Его боевой опыт и профессиональные навыки требовали реализации, и Стравицкий предоставлял ему именно такую возможность. — Пожалуй, да. — Пожалуй или да? — Да! — Тогда приступайте. Через три месяца дивизион должен заступить на боевое дежурство. Карпенко пружинисто поднялся на ноги. Вслед за ним из-за стола встал и генерал-полковник. * * * Майора Шауру судил военный суд. За убийство при превышении пределов необходимой обороны. «Льготная статья, — объяснил адвокат. — До двух лет лишения свободы. Скорей всего, дадут условно… Если, конечно, не будет привходящих обстоятельств!» Но, судя по лицу отца потерпевшего и трех его приятелей, условным сроком дело не обойдется. Здоровенные, накачанные «быки» с бритыми бошками исподлобья рассматривали майора и ждали своего часа. Поправить решение суда для них — дело нескольких минут. Но Шауре было все равно. Он чувствовал себя виноватым. Потому что сейчас, по прошествии времени, в светлом зале заседаний, то, что произошло в темной аллее, воспринималось совсем по-другому. — Мы просто гуляли, Олежек попросил у этого мужика… то есть у подсудимого закурить, — давал показания длиннолицый юнец, которого майор и не запомнил в тот роковой вечер. — А он как даст ему специальным приемом, Олежек раз — и с копыт! — Откуда вы знаете, что это был специальный прием? — без интереса спросил судья. Он был в черной мантии поверх военного мундира с погонами подполковника. Усталое лицо, резкие морщины — на вид ему можно было дать лет сорок пять, хотя опытный физиономист Шаура определил, что он на добрый десяток лет моложе. — А чего тут знать? — оскалился длиннолицый. — Если бы просто ударил, ну разбил бы нос, и все! А тут — сразу насмерть, значит, боевой прием! Пацан говорил грамотно, чувствовалось, что с ним репетировали. Вначале Шауру хотели подвести под другую статью — умышленное убийство, до двадцати лет. Адвокат туманно намекал, что отец убитого искал подходы к суду. Это и были те самые «привходящие обстоятельства». Наглядно это вроде бы не проявлялось. Подполковник вел процесс ровно и равнодушно: в принципе, картина была ясная. Другое дело, какой приговор он вынесет… Но и это Шауру не волновало. Впервые в жизни он чувствовал себя убийцей. — Скажите, подсудимый, эти мальчики представляли для вас опасность? — Адвокат потерпевшего выступал как непримиримый прокурор. — Вы сильный, опытный мужчина, десантник, а они дети! Посмотрите на них! Зал возмущенно зароптал. Действительно, аккуратно одетые и сдержанные подростки выглядели вполне безобидно. Тем более что ножей у них сейчас не было. Да и того ножа тоже не нашли. Если судить по материалам дела, то мальчики были безоружны. Шаура пожал плечами. — Вы могли убежать? Ведь вы тренированный человек, вы бегаете марш-броски! — Он не обязан убегать! — попытался заступиться адвокат Шауры, но как-то робко. Шаура повторил свой жест. Ему хотелось, чтобы все быстрей закончилось. — В принципе мог… — Почему же вы убили беззащитного ребенка?! Если бы на темной аллее зарезали Шауру, этот же адвокат с тем же самым праведным блеском в глазах защищал «ребенка», засадившего нож ему в сердце. Майор молчал. Что тут ответить? Что его не учили убегать? Что его награждали за то, чтобы идти вперед на изрыгающие смерть стволы и убивать тех, кто за них держится? Что, вернувшись из кишащей опасностями южноамериканской сельвы в Москву, он еще не успел перестроиться на мирный лад и машинально сделал то, что следовало сделать для устранения угрозы его жизни? |