Онлайн книга «Меч Немезиды»
|
— Отвечайте, подсудимый! — резко сказал судья, и Шаура понял, что его симпатии не на стороне товарища по военной службе. Впрочем, труп несовершеннолетнего подростка перевешивал весы Фемиды, и найти ему противовес было невозможно никакими словами. Если бы суд состоялся в той самой аллее через десять минут после происшествия — другое дело, но и тогда невозможно было оправдаться перед родителями и родственниками погибшего. А сейчас и подавно… — Я не могу ответить на этот вопрос, — глухо произнес он и опустил голову. — Нечего ответить! — выкрикнул адвокат потерпевшего. Зал глухо зароптал. Родители погибшего, их друзья, бабушка и дедушка, соседи, сверстники — вот кто сегодня составлял здесь публику. И было нетрудно понять, как они относятся к подсудимому. — Расстрелять его надо! — раздался истерический женский крик. Шаура втянул голову в плечи. Если бы здесь сидели ребята из его отделения, атмосфера в зале была бы иной. И он бы чувствовал себя увереннее. Но «светить» бойцов специальной разведки нельзя. К тому же у них идет повседневная учебно-тренировочная работа, а участие в судебных заседаниях распорядком дня не предусмотрено… — Суд удаляется на совещание для вынесения приговора… Приставы вытеснили шумящих родственников из зала. Шаура со своим адвокатом остались на твердой полированной скамье за столом защиты. Майор старался не смотреть в сторону открытой двери, из-за которой на него бросали волчьи взгляды два бритоголовых качка. Они словно блокировали выход. — Не нравится мне его настрой, — адвокат аккуратно причесал редеющую шевелюру и отряхнул пиджак от перхоти. — Может вызвать конвой и взять под стражу… — Мне все равно, — вяло ответил Шаура. — Лишь бы скорей все кончилось. В это время у входа в зал возник легкий шум. — Куда прешь! — Спокойно, детка! Качки исчезли из дверного проема, и в зал быстро вошел плотный мужчина средних лет с уверенными манерами человека, привыкшего побеждать. Шаура узнал в нем «спеца» из КГБ, который когда-то читал им лекцию по тактике боя в здании. Как его фамилия? Ах да, Карпенко! Вошедший быстро подошел к подсудимому, попросил адвоката оставить их наедине и без предисловий сказал: — Я генерал-лейтенант Карпенко… — Я вас помню. — Вас уволили из подразделения, вы это знаете? — Нет! — встрепенулся Шаура. Хотя он и ожидал такого финала, но не думал, что он наступит так быстро. — Вчера подписан приказ. Расконспирация, предание суду, ну и все такое… — Вот, значит, как… Шаура провел рукой по лицу. Новость взволновала его не меньше, чем ожидаемый приговор. Может, даже больше. Потому что разорвалась связь с боевыми товарищами, отцами-командирами, ответственной государственной службой… Показалось, что больше ничего не остается! Специальная разведка полностью заполняла его жизнь! А кто он теперь? — Я предлагаю вам службу под своим командованием в составе специальной оперативно-боевой группы по борьбе с терроризмом, — неожиданно заключил Карпенко. — Ваше решение? — Какое там решение… Сейчас за меня там решают! Вот вынесут приговор, может, прямо отсюда увезут в тюрьму… — Нет. Вас оправдают. — Что?! — Вас оправдают. За отсутствием состава преступления. Я не силен в этом крючкотворстве, но вы защищались от нападения, вас не за что отправлять в тюрьму. Шаура бросил на неожиданного заступника внимательный взгляд. Уж очень уверенно он говорил. И сюда зашел явно не потому, что проходил мимо. — Вы так думаете? — Нет. Я это знаю. — Давайте подождем, чем это кончится. — Не возражаю. Через полчаса суд действительно оправдал майора Шауру как действовавшего в пределах необходимой обороны. Родственники погибшего возмущенно зашумели. Качки, скрежеща зубами, первыми выскочили на улицу, явно рассчитывая на реванш. Карпенко похлопал оправданного по плечу: — Видишь, у нас справедливый суд! — Действительно, — Шаура вытер платком вспотевший лоб. — Я даже не ожидал, что на судью так подействует моя речь, — самодовольно сказал адвокат. — Что решил? — спросил Карпенко. — Я согласен! — радостно выдохнул Шаура. Формулировки приговора официально расставили все по местам, и он уже не чувствовал себя убийцей. Будто камень с души свалился! — Только… На выходе могут быть проблемы… — Проблемы? — Карпенко презрительно выпятил губу. — Этих бандюков четверо, а нас трое. Не справимся, что ли? Действительно! Главное не сила и не количество противника. Главное — моральный дух! А к майору Шауре возвращался обычный боевой настрой и установка на победу в любых, даже самых неблагоприятных условиях. — Да конечно справимся! — окрыленно согласился Шаура. Они вышли из здания суда, на крыльце их встретил разбитной парень приблатненного вида с цепким взглядом прищуренных глаз. — Майор Королев, — представил его Карпенко. Шаура и Королев обменялись рукопожатиями. За ними внимательно наблюдала четверка бритоголовых. Резкое изменение обстановки им явно не нравилось. — Эй, пацаны, есть проблемы?! — скривив губы и по-блатному растягивая слова, спросил Королев, небрежно распахивая куртку. Волчьи взгляды уперлись в открытую кобуру с торчащей наружу рифленой рукояткой. Потом оценивающе прошлись по лицам и фигурам Шауры и его новых друзей. Очевидно, результат сканирования оказался неутешительным: четверо качков мрачно переглянулись, сплюнули злобно на асфальт и молча направились к остановке машин. — Вот и все, — перевел дух Шаура. — Нет, не все, — поправил его Карпенко. — Это только начало. * * * — И что это все значит? — Григорьев до крови прокусил нижнюю губу и время от времени начинал непроизвольно барабанить пальцами по колену, тут же накрывая их ладонью другой руки. Караваев сидел в директорском кресле за полированным столом Григорьева и, оцепенело глядя перед собой, пил «Мартель», а хозяин кабинета пристроился на боковом диванчике, откинув голову на высокую спинку. Ему тоже хотелось выпить, но никто не предлагал. Мерно и равнодушно отсчитывали время большие напольные часы «Zenite» в полированном ореховом корпусе, приобретенные Паном у одного из известных столичных антикваров. Раз-два — мерно раскачивался тяжелый маятник с желтым, похожим на солнце кругом, отсекая от жизни и отбрасывая в вечность уходящие минуты. Раз-два… Так он раскачивался добрых сто лет: слева направо, справа налево — из крайности в крайность, золотую середину на Руси никогда не жаловали, умеренность не ценили, а когда маятник занимал среднее положение, то временно, ибо это означало непорядок: завод кончился или пружинка сломалась… |