Книга Тринадцатый этаж, страница 47 – Даниэль Галуйе

— Коллингсворт говорил, что он вполне понимает, как специалисты, конструирующие симуляторную технику, могут представлять себя богами.

Джинкс пристально на меня посмотрела:

— Ты помни: когда Коллингсворт говорил с тобой, он был запрограммирован Оператором так, чтобы сказать как раз это.

Я поел еще немного и оттолкнул поднос в сторону.

— Только вчера, — продолжала она, — я поняла, что Он мог бы решить проблему с тобой в любое время, просто перепрограммировав тебя. Но нет. Он почувствовал, что испытает слишком много извращенного удовольствия, позволив тебе приблизиться к секрету Фуллера, а потом может отбросить тебя, направить навстречу участи, похожей на ту, которую Он уготовил Коллингсворту.

Я напрягся:

— Уж не думаешь ли ты, что Он решит пытать меня?

— Не знаю. Нельзя предугадать, что Он станет делать. Вот почему мне нужно остаться здесь с тобой.

— А что ты можешь сделать?

На ее лице отразилась тревога. Джинкс обвила меня руками. Неужели она ожидает, что я поверю: только из-за того, что кто-то там, наверху, выбрал мою кандидатуру для изуверских пыток, она захотела быть рядом со мной из сострадания? Что ж, я могу, если что, с легкостью вывести ее на чистую воду.

— Джинкс, ты — материальное существо. А я — всего лишь плод чьего-то воображения. Ты не можешь любить меня!

Она отступила назад, видимо обидевшись:

— Но я правда люблю тебя, Дуг! Это так… так трудно объяснить.

Я подумал, что это действительно трудно. Джинкс села на краешек кровати и с какой-то неуверенностью посмотрела на меня. Ее глаза беспокойно бегали. Разумеется, для нее было весьма непросто объяснить, как это в данных обстоятельствах она меня полюбила.

Я опустил руку в карман и нащупал там лазерный пистолет. Я настроил его на максимальное рассеивание луча. Затем я резко выхватил пистолет и внезапно направил дуло на Джинкс.

Ее глаза расширились, и она попыталась встать.

— Нет, Дуг… не надо!

Я лишь чуть-чуть обдал ее лазерным лучом, стараясь захватить главным образом голову, и Джинкс рухнула поперек кровати без сознания.

Короткий выстрел должен был оставить ее в этом состоянии по меньшей мере на час.

В течение этого времени я мог свободно передвигаться по номеру и думать, освободившись от давления ее присутствия. И почти мгновенно я понял, что предпринимать дальше.

Составив план действий, я, не теряя времени даром, умылся и воспользовался электробритвой, которая лежала в ванной. С помощью персонального магазина я ввел данные о моем размере и росте и подождал, пока в щели магазина появится рубашка, завернутая в пластик.

Приведя себя, наконец, в порядок, я проверил время. Было далеко за полночь. Я вернулся в комнату и посмотрел на Джинкс. Положив лазерный пистолет на подушку, я встал на колени рядом с кроватью.

Темные волосы девушки искрились и переливались, разметавшись по покрывалу. Я утопил свои руки в их мягкой глубине, чтобы ощупать пальцами ее скальп. Наконец я нашел на голове Джинкс стреловидный шов, а чуть позже отыскал нужное мне крошечное углубление.

Держа палец на нужной точке, я установил лазерный пистолет на требуемый фокус, после чего поместил его интенсификатор точно на то место, где был прижат мой палец. Я легонько нажал на спуск. Потом еще раз, чтобы все получилось как надо.

На секунду мне вдруг подумалось, что я занимаюсь ерундой, оказывая физическое воздействие на бесплотную проекцию. Однако иллюзия реальности была, должна была быть такой полной, так что все псевдофизические причины явлений надлежащим образом транслировались в аналоговые электронные результаты. Проекции не составляли исключение.

Я отошел назад. Вот пускай теперь она попробует меня обмануть! Хорошенько обработав лазером волевой центр ее мозга, я мог верить всему, что бы она ни сказала по меньшей мере в течение следующих нескольких часов.

Я наклонился над ней:

— Джинкс, ты слышишь меня?

Не открывая глаз, она кивнула.

— Ты не станешь прекращать проекцию, — приказал я. — Ты поняла меня? Не уйдешь, пока я тебе не скажу.

Она снова кивнула.

Через пятнадцать минут она начала приходить в себя.

Я ходил взад и вперед перед кроватью, когда Джинкс села. Видимо, она несколько обалдела от недавней лазерной процедуры. Ее глаза глядели куда-то вдаль, но были ясны и не мигали.

— Встать, — сказал я.

И она встала.

— Сесть.

Она послушно выполнила приказание. Стало ясно, что я на славу атрофировал способности волевого центра ее мозга.

Я выстрелил в нее первым вопросом:

— Сколько из того, что ты мне рассказывала, неправда?

Ее глаза оставались сфокусированными куда-то в туманную даль. Лицо застыло.

— Ничего.

Я вздрогнул. Вот оно как! Я споткнулся в самом начале. Но это никак не может быть правдой!

Снова подумав о том дне, когда я в первый раз ее увидел, я спросил:

— Ты помнишь рисунок — Ахиллеса и черепаху?

— Да.

— Но потом ты отрицала, что такой рисунок существовал.

Она ничего не сказала. Я догадался, почему она молчит. Я не задал ей вопрос и не велел что-либо говорить.

— Было такое, что ты отрицала существование этого рисунка?

— Да.

— Почему?

— Потому что я должна была увести тебя с курса, который ты взял, и не дать тебе получить сверхважное знание.

— Так хотел Большой Оператор?

— Только отчасти.

— Почему еще?

— Потому что я начала в тебя влюбляться и не хотела, чтобы ты попал в опасную ситуацию.

Я снова зашел в тупик, потому что знал, что для нее испытывать нежное чувство ко мне так же невозможно, как для меня влюбиться в одну из реактивных единиц фуллеровского симулятора.

— Что произошло с рисунком?

— Его депрограммировали.

— Прямо там, на месте?

— Да.

— Объясни, как это было сделано.

— Мы знали, что рисунок там. После того как Оператор организовал гибель доктора Фуллера, я потратила неделю, исследуя деактивированные цилиндры памяти Фуллера в поисках каких-нибудь намеков о его «открытии», которое он мог оставить после себя. Мы…

Я перебил ее:

— Ты должна была узнать, что Он передал эту информацию Мортону Линчу.

Джинкс лишь смотрела перед собой. Это происходило оттого, что я просто констатировал факт.