Онлайн книга «Три закона роботехники»
|
Донован обернулся. – Грег, они должны были включить машины, пока мы были внутри. Грег, здесь дело нечисто. Они с роботом подстроили все так, чтобы заставить нас быть испытателями, на случай если мы вздумаем отказаться. – Что ты болтаешь? – ответил Пауэлл. – Какой толк посылать нас, если мы не умеем управлять кораблем? Как мы повернем его обратно? Нет, этот корабль взлетел сам, и без всякого заметного ускорения. Он встал и медленно зашагал по комнате. Звук его шагов гулко отражался от стен. Он глухо произнес: – Майк, это самое неприятное положение из всех, в какие мы попадали. – Это для меня новость, – с горечью ответил Донован. – А я – то радовался и веселился, пока ты меня не просветил. Пауэлл пропустил его слова мимо ушей. – Без ускорения – это значит, что корабль работает по совершенно неизвестному принципу. – Не известному нам, во всяком случае. – Не известному никому. Здесь нет двигателей, которыми можно было бы управлять вручную. Может быть, они встроены в стены. Может быть, поэтому стены тут такие толстые. – Что ты там бормочешь? – спросил Донован. – А ты бы послушал. Я говорю, что, какие бы машины ни приводили в движение этот корабль, они скрыты и, очевидно, не требуют надзора. Корабль управляется дистанционно. – Мозгом? – А почему бы и нет? – Значит, по-твоему, мы тут останемся до тех пор, пока Мозг не вернет нас обратно? – Возможно. Если так, давай спокойно ждать. Мозг – робот. Он обязан соблюдать Первый закон. Он не может причинить вред человеку. Донован медленно опустился в кресло. – Ты так думаешь? – он тщательно пригладил волосы. – Слушай! Эта тарабарщина насчет искривления пространства вывела из строя робота “Консолидэйтед”, и математики объяснили это так: межзвездный перелет смертелен для человека. Какому же роботу мы должны верить? У нашего, насколько я понимаю, были те же данные. Пауэлл бешено закручивал усы. – Не притворяйся, Майк, что не знаешь Роботехники. Прежде чем робот обретет физическую возможность нарушить Первый закон, в нем так много должно поломаться, что он десять раз успеет превратиться в кучу лома. Вероятно, все объясняется очень просто. – О, конечно! Попроси дворецкого, чтобы он разбудил меня вовремя. Все это так просто, что мне незачем волноваться, и я буду спать как дитя. – Ради Юпитера, Майк, чем ты сейчас недоволен? Мозг о нас заботится. Здесь тепло. Светло. Есть воздух. А стартового ускорения не хватило бы даже на то, чтобы растрепать твои волосы, если бы они были достаточно для этого приглажены. – Да? А что мы будем есть? Что мы будем пить? Где мы? Как мы вернемся? А если авария, к какому выходу и в каком скафандре мы должны бежать – бежать, а не идти шагом? Я даже не видел здесь ванной и тех мелких удобств, которые бывают рядом с ней. Конечно, о нас заботятся, и неплохо! Голос, прервавший речь Донована, принадлежал не Пауэллу. Он не принадлежал никому. Он висел в воздухе – громовой и ошеломляющий: – Грегори Пауэлл! Майкл Донован! Грегори Пауэлл! Майкл Донован! Просим сообщить ваше местонахождение. Если корабль поддается управлению, просим вернуться на базу. Грегори Пауэлл! Майкл Донован!… Эти слова с механической размеренностью повторялись снова и снова, разделенные неизменными четкими паузами. – Откуда это? – спросил Донован. – Не знаю, – напряженно прошептал Пауэлл. – Откуда здесь свет? Откуда здесь все? – Но как же нам отвечать? Они переговаривались во время пауз, разделявших гулкие повторяющиеся призывы. Стены были голы – настолько, насколько может быть голой гладкая, ничем не прерываемая, плавно изгибающаяся металлическая поверхность. – Покричим в ответ, – предложил Пауэлл. Так они и сделали. Они кричали сначала по очереди, потом хором: – Местонахождение неизвестно! Корабль не управляется! Положение отчаянное! Они охрипли. Короткие деловые фразы начали перемежаться воплями и бранью, а холодный, зловещий голос неустанно продолжал, и продолжал, и продолжал свои призывы. – Они нас не слышат, – задыхаясь, проговорил Донован. – Здесь нет передатчика. Только приемник. Невидящими глазами он уставился на стену. Медленно, постепенно гулкий голос становился все тише и глуше. Когда он превратился в шепот, они снова принялись кричать и попробовали еще раз, когда наступила полная тишина. Минут пятнадцать спустя Пауэлл без всякого выражения сказал: – Пойдем, пройдемся по кораблю еще раз. Должна же здесь быть какая-нибудь еда. В его голосе не слышалось никакой надежды. Он был готов признать свое поражение. Они вышли в коридор; один стал осматривать помещения по левую сторону, другой – по правую. Они слышали гулкие шаги друг друга и время от времени встречались в коридоре, обменивались свирепыми взглядами и вновь пускались на поиски. Неожиданно Пауэлл нашел то, что искал. В тот же момент до него донесся радостный возглас Донована: – Эй, Грег! Здесь есть все удобства! Как это мы их не заметили? Минут через пять Донован, поплутав немного, разыскал Пауэлла. – Душ пока не отыскался… – начал он и осекся. – Еда! Часть стены, скользнув вниз, открыла проем неправильной формы с двумя полками. Верхняя была уставлена разнообразными жестянками без этикеток. Эмалированные банки на нижней полке были одинаковыми, и Донован почувствовал, как по ногам потянуло холодком. Нижняя полка охлаждалась. – Как?… Как?… – Раньше этого не было, – коротко ответил Пауэлл. – Эта часть стены отодвинулась, как только я вошел. Он уже ел. Жестянка оказалась самоподогревающейся, с ложкой внутри, и в помещении уютно запахло печеными бобами. – Бери-ка банку, Майк! Донован заколебался. – А что в меню? – Почем я знаю? Ты стал очень разборчив? – Нет, но в полетах я только и ем, что бобы. Мне бы что-нибудь другое. Он провел рукой по рядам банок и выбрал сверкающую плоскую овальную жестянку, в каких упаковывают лососину и другие деликатесы. Он нажал на крышку, и она открылась. |