Онлайн книга «Три закона роботехники»
|
– Бобы! – взвыл Донован и потянулся за новой. Пауэлл ухватил его за штаны. – Лучше съешь эту, сынок. Запасы ограниченны, а мы можем пробыть здесь очень долго. Донован нехотя отошел от полок. – И больше ничего нет? Одни бобы? – Возможно. – А что на нижней полке? – Молоко. – Только молоко? – возмутился Донован. – Похоже. В ледяном молчании они пообедали бобами и молоком, а когда они направились к двери, панель скользнула на место, и стена снова стала сплошной. Пауэлл вздохнул. – Все делается автоматически. От сих и до сих. Никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным. Где, говоришь, твои удобства? – Вон там. И их тоже не было, когда мы смотрели в первый раз. Через пятнадцать минут они уже снова сидели в своих креслах в каюте с иллюминатором и мрачно глядели друг на друга. Пауэлл угрюмо покосился на единственный циферблат. Там по-прежнему было написано “Парсеки”, цифры все еще кончались на 1 000 000, а стрелка все так же неподвижно стояла на нулевом делении. В святая святых “Ю.С.Роботс энд мекэникл мэн, инкорпорэйтед” Альфред Лэннинг устало промолвил: – Они не отвечают. Мы перебрали все волны, все диапазоны – и широковещательные и частные, передавали и кодом и открытым текстом и даже попробовали эти субэфирные новинки. А Мозг все еще ничего не говорит? Этот вопрос был обращен к доктору Кэлвин. – Он не хочет говорить подробнее на эту тему, Альфред, отрезала она. – Он утверждает, что они нас слышат… а когда я пытаюсь настаивать, он начинает… ну, упрямиться, что ли. А этого не должно быть. Упрямый робот? Невозможно. – Скажите, чего вы все-таки добились, Сьюзен, – попросил Богерт. – Пожалуйста! Он признался, что сам полностью управляет кораблем. Он не сомневается, что они останутся целы и невредимы, но подробнее говорить не хочет. Настаивать я не решаюсь. Тем не менее все эти отклонения как будто сосредоточиваются вокруг идеи межзвездного прыжка. Мозг определенно засмеялся, когда я коснулась этого вопроса. Есть и другие признаки ненормальности, но это наиболее явный. Поглядев на остальных, она добавила: – Я имею в виду истерию. Я тут же заговорила о другом и надеюсь, что не успела ничему повредить, но это дало мне ключ. С истерией я справлюсь. Дайте мне двенадцать часов! Если я смогу привести его в норму, он вернет корабль. Богерт вдруг побледнел. – Межзвездный прыжок? – В чем дело? – одновременно воскликнули Кэлвин и Лэннинг. – Расчеты двигателя, которые выдал Мозг… Погодите… Мне кое-что пришло в голову. Он выбежал из комнаты. Лэннинг поглядел ему вслед и отрывисто сказал: – Займитесь своим делом, Сьюзен. Два часа спустя Богерт возбужденно говорил: – Уверяю вас, Лэннинг, дело именно в этом. Межзвездный прыжок не может быть мгновенным – ведь скорость света конечна. В искривленном пространстве не может существовать жизнь… Не могут существовать ни вещество, ни энергия как таковые. Я не знаю, какую форму это может принять, но дело именно в этом. Вот что убило робота “Консолидэйтед”! Донован выглядел измученным, да и чувствовал себя так же. – Всего пять дней? – Всего пять дней. Я уверен, что не ошибаюсь. Донован в отчаянии огляделся. Сквозь стекло были видны звезды – знакомые, но бесконечно равнодушные. От стен веяло холодом; лампы, только что вновь ярко вспыхнувшие, светили ослепительно и безжалостно; стрелка на циферблате упрямо показывала на нуль, а во рту Донован ощущал явственный вкус бобов. Он сказал злобно: – Мне нужно помыться. Пауэлл взглянул на него и ответил: – Мне тоже. Можешь не стесняться. Но если только ты не хочешь купаться в молоке и остаться без питья… – Нам все равно придется скоро остаться без него. Грег, когда начнется этот межзвездный прыжок? – А я почем знаю? Может быть, мы так и будем лететь. Со временем мы достигнем цели. Не мы – так наши рассыпавшиеся скелеты. Но ведь, собственно говоря, возможность нашей смерти и заставила Мозг свихнуться. Донован сказал не оборачиваясь: – Грег, я вот о чем подумал. Дело плохо. Нам нечем себя занять – ходи взад-вперед или разговаривай сам с собой. Ты слышал про то, как ребята терпели аварии в полете? Они сходили с ума куда раньше, чем умирали с голоду. Не знаю, Грег, но с того времени, как снова загорелся свет, со мной творится что-то неладное. Наступило молчание, потом послышался тихий голос Пауэлла: – Со мной тоже. Ты что чувствуешь? Рыжая голова повернулась. – Что-то неладно внутри. Все напряглось и как будто что-то колотится. Трудно дышать. Я не могу стоять спокойно. – Гм-м… А вибрацию чувствуешь? – Какую вибрацию? – Сядь на минуту и послушай. Ее не слышишь, а чувствуешь – как будто что-то бьется где-то, и весь корабль, и ты вместе с ним. Слушай… – Да, правильно. Что это, как ты думаешь, Грег? Может быть, дело в нас самих? – Возможно. – Пауэлл медленно провел рукой по усам. – А может быть, это двигатели корабля. Возможно, они готовятся. – К чему? – К межзвездному прыжку. Может быть, он скоро начнется, и черт его знает, что это будет. Донован задумался. Потом сказал гневно: – Если так, то пусть. Но хоть бы мы могли бороться! Унизительно ждать этого. Примерно через час Пауэлл поглядел на свою руку, лежавшую на металлическом подлокотнике кресла, и с ледяным спокойствием произнес: – Дотронься до стены, Майк. Донован приложил ладонь к стене и ответил: – Она дрожит, Грег. Даже звезды как будто превратились в туманные пятнышки. Где-то за стенами, казалось, набирала силу гигантская машина, накапливая все больше и больше энергии для могучего прыжка. Это началось внезапно, с режущей боли. Пауэлл весь напрягся и судорожным движением привскочил в кресле. Он еще успел взглянуть на Донована, а потом у него в глазах потемнело, в ушах замер тонкий, всхлипывающий вопль товарища. Внутри него что-то, корчась, пыталось прорваться сквозь ледяной покров, который становился все толще и толще. |