Книга Три закона роботехники, страница 68 – Айзек Азимов

– Я не допущу, чтобы пострадал робот, – решительно сказала она.

– По-моему, вполне достаточно будет показать, что Изи не в состоянии совершить поступок, вменяемый ему в вину. А это мы легко можем доказать. – У Лэннинга был такой вид, словно своим вмешательством он поставил проблему с головы на ноги.

– В том-то и дело, – раздраженно отозвался адвокат, только вы и можете. Единственные эксперты, способные засвидетельствовать состояние Изи и то, что творится у него в мозгу, как назло служат в “Ю.С.Роботс”. Боюсь, судья не поверит в непредубежденность ваших показаний.

– Но как может он отрицать свидетельство эксперта?

– Очень просто: не даст себя убедить. Это его право как судьи. Неужели вы полагаете, будто технический жаргон ваших специалистов покажется судье более убедительным по сравнению с альтернативой, что такой человек, как профессор Нинхеймер, способен – пусть даже ради очень крупной суммы – намеренно загубить свою научную репутацию? В конце концов, судья тоже человек. Если ему придется выбирать между человеком, совершающим немыслимый, с его точки зрения, поступок, и роботом, совершающим столь же немыслимый поступок, то скорее всего он сделает выбор в пользу человека.

– Но человек способен на немыслимый поступок, – возразил Лэннинг, – потому что нам неизвестны все тонкости человеческой психологии и мы не в состоянии определить, что для данного человека возможно, а что – нет. Но мы точно знаем, что невозможно для робота.

– Что ж, посмотрим, как вам удастся убедить в этом судью, – устало ответил защитник.

– Если это все, что вы можете сказать, – взорвался Робертсон, – то я не понимаю, как вы вообще надеетесь выиграть процесс.

– Поживем – увидим. Всегда полезно отдавать себе отчет в предстоящих трудностях, а вот падать духом – совсем ни к чему. Я тоже продумал партию на несколько ходов вперед. – Адвокат величественно кивнул в сторону робопсихолога и добавил: -…с любезной помощью этой доброй дамы.

– Что за черт?! – воскликнул Лэннинг удивленно, глядя то на одного, то на другого. Но тут судебный пристав просунул голову в дверь и, с трудом переводя дыхание, возвестил, что судебное заседание возобновится с минуты на минуту.

Они заняли свои места и с любопытством принялись разглядывать человека, заварившего всю эту кашу.

Саймон Нинхеймер был обладателем рыжеватой шевелюры, носа с горбинкой и остроконечного подбородка; его манера предварять ключевое слово каждой фразы нерешительной паузой создавала впечатление мучительных поисков недостижимой точности выражений. Когда он произносил: “Солнце всходит… э-э… на востоке”, не оставалось сомнений, что он с должным вниманием рассмотрел и все другие возможные варианты.

– Скажите, вы возражали против предложения воспользоваться услугами робота И-Зэт-27? – обратился обвинитель к истцу.

– Да, сэр.

– Из каких соображений?

– У меня создалось впечатление, что мы не до конца понимаем… э-э… мотивы, движущие фирмой “Ю.С.Роботс”. Я с недоверием отнесся к их настойчивым попыткам навязать нам робота.

– Были ли у вас сомнения в его способности справиться с работой?

– Я убедился в его неспособности на деле.

– Не могли бы вы рассказать, как это произошло?

Восемь лет писал Саймон Нинхеймер монографию “Социальные конфликты, связанные с космическими полетами, и их разрешение”. Его страсть к точности выражений не ограничивалась устной речью; поиски строгих и отточенных формулировок в столь расплывчатой по своей сущности науке, как социология, отнимали все его силы.

Даже появление гранок не вызвало у Нинхеймера ощущения, что конец работы близок. Скорее напротив. При виде длинных отпечатанных полос бумаги он испытывал непреодолимое желание разбросать строчки набора и переписать все заново.

Через три дня после получения корректуры Джим Бейкер, преподаватель, а в скором будущем ассистент кафедры социологии, заглянул в кабинет Нинхеймера и застал его за рассеянным созерцанием пачки печатных листков. Типография прислала оттиски в трех экземплярах: над первым должен был работать сам Нинхеймер, над вторым – независимо от него Бейкер, а в третий, “рабочий”, они должны были внести окончательные поправки. Они выработали эту практику за три года совместной работы, и она оказалась весьма успешной.

Бейкер был прилежным молодым человеком; когда он говорил с Нинхеймером, голос его звучал тихо и заискивающе. В руках Бейкер держал свой экземпляр корректуры.

– Я закончил первую главу, – произнес он с живостью, долженствующей свидетельствовать о его усердии, – и нашел в ней типографские опечатки.

– В первой главе их всегда полно, – безучастно отозвался Нинхеймер.

– Может, вы бы хотели сверить наши экземпляры?

Нинхеймер поднял голову и мрачно уставился на Бейкера.

– Я не притрагивался к корректуре, Джим. Я решил не утруждать себя.

– Не утруждать? – Бейкер вконец растерялся.

Нинхеймер поджал губы:

– Я решил… э-э… воспользоваться машиной. Коль на то пошло, ее с самого начала предложили в качестве… э-э… корректора. Меня включили в график.

– Машину? Вы хотите сказать – Изи?

– Я слышал, что ее называют этим дурацким именем.

– А я – то думал, доктор Нинхеймер, что вы не хотите иметь с ней ничего общего!

– Похоже, я единственный, кто ею не пользуется. Почему бы и мне не получить… э-э… свою долю благ?

– Что ж, выходит, я зря корпел над первой главой, – с горечью произнес Бейкер.

– Почему же? Мы сравним результаты машины с вашими в качестве проверки.

– Разумеется, если вы считаете это нужным, только…

– Что?

– Вряд ли вообще потребуется проверка. Говорят, Изи никогда не делает ошибок.

– Посмотрим, – сухо ответил Нинхеймер.

Четыре дня спустя Бейкер вновь принес первую главу. На сей раз это был экземпляр Нинхеймера, только что доставленный из специальной пристройки, где работал Изи.

Бейкер торжествовал.

– Доктор Нинхеймер, он не только обнаружил все замеченные мной опечатки, он нашел еще десяток, которые я пропустил! И на все про все у него ушло только двенадцать минут!

Нинхеймер просмотрел пачку листов с аккуратными, четкими пометками и исправлениями на полях.

– Боюсь, нам с вами не удалось сделать первую главу достаточно полной. Пожалуй, сюда следует включить ссылку на работу Сузуки относительно влияния слабых полей тяготения на нервную систему.