Книга Ледяное озеро, страница 81 – Элизабет Эдмондсон

Надежда Аликс увидеть спящий дом, погруженный во тьму, исчезла, когда, подняв головы к окнам второго этажа, они с Эдвином увидели пробивающийся из-за занавесей слабый свет.

Стук в дверь возымел действие, но только после того, как Эдвин крикнул, что это он.

— И еще со мной Аликс, моя сестра!

Дверь открылась.

Эдвин прав. Лидия красавица.

Один взгляд на нее прояснял, почему Эдвин так пленен ею. Но о чем он думал, влюбляясь в нее? Перед Аликс была не кроткая, уступчивая и признательная беженка, горюющая о лучших временах, пережитых на родине и оплакивающая свою прошлую жизнь. Эдвин рассказывал о ней, как если бы нежная голубка слетела на его руку. Но на самом деле он приютил орлицу. Лидия была культурной, образованной женщиной, уверенной в себе, очевидно, талантливой и в данный момент разгневанной.

Разгневанной — в том числе на себя, что подкупало. Аликс это поняла, и ее враждебность уменьшилась. Ясно, что Лидия не имела намерения привлекать к себе внимание. Внимание к ней привлек тот отвратительный субъект, а не она сама.

— Там был только полисмен, — горячо объяснила Лидия, — и один-два прохожих, которые поспешили пройти мимо, увидев, что назревает какая-то неприятность. Так как же получилось, что, когда я снова вышла на улицу, все уже знали?

Эдвин нахмурился.

— А раньше не возникало неприятностей? От местных жителей? Ты никогда не рассказывала.

— Нет. Даже напротив, как ты и сказал. И сейчас они обеспокоены. Они считают неправильным, что в их городе какой-то фашист оскорбляет людей на улице.

— Конечно, неправильно! — решительно подтвердила Аликс.

А чего Лидия ожидала? Это Англия, да еще провинция, не какой-нибудь иностранный город вроде Берлина или Вены. Люди в Лоуфелле могут подозрительно относиться к иностранцам, но они еще более подозрительны к чрезмерно мускулистым, переполненным агрессией парням, которые чванливо расхаживают по городу и своим поведением откровенно восстанавливают людей против себя.

— Не понимаю, что делают здесь те люди, — промолвила она. — Почему они оказались именно в этом городе, а не в каком-нибудь ином? Едва ли это их обычное поле деятельности. Тут нет недовольных фабричных рабочих, чтобы их баламутить, нет подходящей почвы для возбуждения толпы…

— И евреев, чтобы было на кого нападать.

— На самом деле в районе озера проживает несколько еврейских семей, — заметил Эдвин. — Но на них нападать несподручно, потому что они богаты и живут здесь с давних пор. Ты же знаешь обычаи хулиганов — они никогда не задирают того, кто равен им по силам.

Аликс не нравились напряженные линии рта Лидии. Красивый, благородный рот, созданный для радости и наслаждения, а не для страха и ярости.

— Эдвин, почему бы тебе не открыть бутылку шампанского? — напомнила она. И прибавила, обращаясь к Лидии: — Брат боялся, что вы могли уехать, сочтя для себя невозможным оставаться в таком месте, где происходит подобное. Он боялся не застать вас.

— Куда я уеду? Где место, в котором не могло бы произойти то же самое? — со вздохом возразила Лидия. — Если подобное случается здесь, в тихом и красивом городке, где снег и озеро, да еще в Рождество, тогда где я могу находиться в безопасности?

— Нигде, — согласился Эдвин. — Нам нужны бокалы.

Лидия принесла три бокала и смотрела, как он откупоривает бутылку.

— Мы что-то празднуем?

— Ваше мужество, — промолвила Аликс. — У вас есть характер, знаете?

Впервые Лидия улыбнулась. Аликс приуныла. Дело принимало худший оборот. Лидия ни в малейшей степени не похожа на прежние беззаботные увлечения Эдвина. Если отношения станут развиваться не гладко, что всего вероятнее, учитывая их с Эдвином обстоятельства, это окажется для него потрясением. После расставания с такой женщиной он может никогда не оправиться.

Эдвин поднял бокал.

— За тебя, Лидия!

Аликс тоже подняла бокал за Лидию.

— За Рождество! — отозвалась Лидия, немного помолчав.

— Аликс, я не хочу делать секрета из того, что сейчас скажу, особенно от тебя, — промолвил Эдвин.

Аликс внутренне похолодела. Она догадалась, о чем собирается сообщить брат. Разумеется, у них с Эдвином, когда они стали взрослыми, появлялись секреты друг от друга, но никогда ничего серьезного. А его чувства к Лидии так отличались от всех прошлых невзгод и радостей, что делили близнецы. То, что сейчас собирался сделать Эдвин, знаменовало конец их общности, возникшей вместе с рождением и усугубленной сиротством. Один из столпов существования Аликс теперь должен исчезнуть, вытесненный связью Эдвина с другой женщиной.

Ей не нравилась подобная перспектива, совсем не нравилась.

«У тебя низкая душа, — одернула она себя. — Разве ты не можешь радоваться за брата, что он нашел настоящую любовь?»

— Я хочу жениться на Лидии, — произнес Эдвин. — Я люблю ее и хочу, чтобы она стала моей женой. Мечтаю положить конец скитаниям Лидии по чужим квартирам и сплетням в ее адрес. А больше всего я хочу дать ей имя и положение, которые сделают невозможным повторение того, что случилось сегодня.

Лидия отрицательно качала головой.

Она не желает выйти замуж за Эдвина? Как смеет эта женщина качать головой? Совершенно ясно, что они с Эдвином любовники. Почему же она отвергает предложение руки и сердца? Лидия знает Эдвина достаточно хорошо, чтобы понимать: эти слова он говорит не под влиянием порыва.

— Замужество — слишком сложно для меня сейчас. Кроме того, Эдвин испытывает ко мне жалость.

— Нет! — воскликнул Эдвин, уязвленный. — Жалость сюда не примешивается!

Аликс не нуждалась в дополнительной уверенности, основанной на душевной близости с Эдвином, чтобы осознать: он говорит правду. В его любви к Лидии присутствовало сострадание, но не жалость. Всякая жалость была отметена, когда он так глубоко в нее влюбился. В чувствах Лидии Аликс сомневалась. В этот момент, конечно, в ней были сильны боль обиды и гнев. Что ж, после того, что случилось, Лидия имела право на эти эмоции. Но под оболочкой страха и негодования было ли в ней сколько-нибудь любви к Эдвину? Как долго они вообще знакомы? Они повстречались всего несколько недель назад. Однако этого времени достаточно для Эдвина, чтобы утвердиться в своих чувствах.

В глубине души Аликс радовалась, что Лидия понимает: он делает ей предложение не из жалости. Ну и пусть продолжает так думать. Аликс не хотела, чтобы Эдвин женился на Лидии, или — если уж быть до конца честной — не желала, чтобы Эдвин ее любил.

Нет-нет, она не станет молить за брата и не допустит, чтобы он сам за себя молил. Лидия не понимает своего счастья — иметь такого мужчину, как Эдвин.

— Думаю, нам пора идти, — сказала она, поднимаясь и возвращая бокал на стол. — Поздно, я устала.