Книга Вилла в Италии, страница 84 – Элизабет Эдмондсон

Певица отрицательно покачала головой, и после секундного колебания человек произнес:

— Мистер Гримонд.

— Знакомый Джорджа?

— Не совсем. Он здесь?

— Мне кажется, я слышал свое имя? — Как выяснилось, физик находился неподалеку, в оливковой роще, вместе с Марджори, рассуждая о состоянии посадок.

— Конечно, для обрезки уже слишком поздно, — говорила Свифт, — но деревья сильно запущены. Мы расчистим их немного и удалим беспорядочно разросшиеся ветки.

Было что-то символичное и подкупающее в ученом, идущем навстречу с оливковой ветвью в руке.

— Доктор Хельзингер? Родни Гримонд. Не мог бы я побеседовать с вами? Без свидетелей.

Физик смертельно побледнел, и на миг Делии показалось, что он сейчас потеряет сознание, однако усилием воли Джордж справился с собой.

— Я вас не знаю.

— Я к вам по официальному делу. Где мы с вами могли бы…

Воэн заметила на лице Джорджа безмолвную мольбу, но прежде чем успела что-то сказать, вперед шагнул Уайлд и встал рядом с ученым:

— Я буду рядом, если хочешь.

— Думаю, будет лучше, если мы переговорим с глазу на глаз. — Судя по голосу, незваный гость привык настаивать на своем.

— Да, но если он предпочтет, чтобы рядом находился друг, — я к его услугам.

— Да, спасибо, — согласился Джордж. — Пожалуй, мы могли бы пройти в столовую.

Делия смотрела, как переговорщики направляются в дом, а затем, опять перейдя на бег, устремилась в оливковую рощу, чтобы найти Марджори и рассказать о прибытии мистера Гримонда.

В столовой трое мужчин расположились на одном конце стола. Гримонд выложил на стол потертый кожаный портфель и щелкнул замком.

— Сначала скажите, кто вы, — попросил Люциус.

Нервы его были напряжены. Он знал эту публику; ему приходилось в Штатах иметь с ней дело — с целеустремленными и категоричными людьми из ЦРУ, которые с тихой настойчивостью занимаются делами государственной важности. Что общего у Джорджа с кем-то из них? Государственные секреты? Да, физики-ядерщики имеют доступ к таким секретам, а учитывая следовавшие один за другим шпионские скандалы, возможно, Гримонд приехал сюда в порядке стандартной проверки. С другой стороны, станет ли британское правительство командировать человека по рутинному вопросу аж в Италию?

— У вас есть удостоверение личности?

Службист потянулся во внутренний карман и вытащил какие-то бумаги. Он протянул Джорджу украшенную гербом карточку, а тот передал ее Люциусу.

— Все выглядит вполне корректно, но я мог бы без особых хлопот за пару долларов смастерить себе такую же.

Джордж усталым жестом поднял руку:

— Полагаю, мы можем принять, что мистер Гримонд именно тот, за кого себя выдает.

— Итак, могу я уточнить несколько предварительных моментов? Вы Георг Август Хельзингер, рожденный в 1913 году в Дании. Вы по-прежнему являетесь гражданином Дании, хотя работаете в Англии с 1932 года.

— Главным образом.

— Главным образом?

— С 1943-го по 1945-й я находился за границей. В Америке.

— Да, вы были членом группы ученых, которые выехали из Британии, чтобы трудиться над разработкой атомной бомбы в Лос-Аламосе. — Джордж ничего не ответил, и Гримонд продолжал: — Вы знали Клауса Фукса?

— Я знал там большинство физиков. Они представляли собой маленькое сообщество.

— Ну, полно, полно — там было несколько тысяч сотрудников.

— Да, но не несколько тысяч физиков.

— Вы хорошо его знали?

— Мы работали над совершенно разными проблемами и сталкивались очень мало.

— Вы подозревали, что он передает секреты Советам?

— Конечно, нет.

— Вы были удивлены, когда его арестовали?

— Боле того — потрясен.

— И тем не менее многие из его коллег-физиков, и среди них не последнее место занимает мистер Оппенгеймер, выразили озабоченность по поводу создания атомной бомбы и того, как этот проект будет использован политиками после войны.

— Я тоже выразил озабоченность по поводу бомбы, сброшенной на Японию. Многие из нас ее выразили. У некоторых эта озабоченность доходила до беспокойства по поводу того, что люди, далекие от науки, распоряжаются смертоносным изобретением. Это не означает, что я знал, чем занимается Клаус Фукс, или одобрил его поступок, когда о нем услышал. Как не означает и того, что сам когда-либо, при каких-либо обстоятельствах, совершил бы нечто подобное.

Джордж сделал передышку, и образовавшейся паузой воспользовался Люциус. Джордж хорошо держался, но Уайлд видел капельки пота над его верхней губой и скованность плеч.

— Фукса суд приговорил к тюремному заключению почти десять лет назад, — сказан он. — Не кажется ли вам несколько странным ворошить старое?

— У нас есть основания полагать, исходя из информации, недавно выплывшей на свет, что Фукс был не единственным предателем. Причина нашего интереса не только в том, что у предательства нет срока давности, но и в том, что многие ученые до сих пор работают над проектами особой важности. Включая вас, доктор Хельзингер. И я хотел бы знать, почему вы находитесь в Италии. Мы издали специальные указания для вашей лаборатории в Кембридже, согласно которым никому из сотрудников, имевших какие-либо контакты с Фуксом, не рекомендуется покидать страну, не уведомив нас.

— Я уже некоторое время нахожусь в отпуске. Болен. Кроме того, не слышал о таком распоряжении, а даже если бы и слышал, то проигнорировал бы его. Не думаю, что вы можете запрещать людям выезд из Англии на том основании, что они когда-то знали Клауса Фукса.

Офицер достал из портфеля какие-то бумаги и разложил на столе. Выбрав одну из них, он положил ее поверх остальных. Аккуратно выровнял стопку.

— Давайте вернемся к военным годам в Лос-Аламосе. В вашей группе была некая доктор Джемисон, не так ли?

Ученый кивнул:

— Да, она умерла в 1944 году от лучевого ожога в результате ужаснейшего несчастного случая в лаборатории.

— Доктора Джемисон пригласили в группу по вашей просьбе. Она была одной из очень небольшого числа женщин-ученых, работающих над проектом, я верно излагаю?

— Не понимаю, каким образом…

— Почему вы запросили именно доктора Джемисон, а не кого-то другого?

Хельзингер начинал понемногу терять терпение.

— Какой безгранично глупый вопрос. Существует только одна причина, почему вы делаете заявку на того или иного ученого, и эта причина в том, что он — или, как в данном случае, она — может предложить что-то уникальное. Доктор Джемисон была выдающимся ученым в своей области. Женщины-физики редки, но физики способностей доктора Джемисон еще более редки. Она за годы карьеры встретилась с предубеждением; у меня же нет предубеждения в отношении коллег-женщин. Тем не менее я не стал бы ее вызывать, не будь она одним из всего лишь двух физиков в мире, которые тогда имели нужную компетенцию в конкретной области.