Книга Колонисты, страница 45 – Джек Кавано

Церковный староста достал раздвоенную палочку и стал прикреплять ее к языку девушки.

— Не убирайте язык! — приказал он.

— Мне больно!

— Вам и должно быть больно, мисс Морган. Это наказание.

Присцилла страдальчески сморщилась. Прищепка мешала говорить и не давала сглотнуть слюну. Слюна текла у нее изо рта, а она даже не могла утереться. Спустя минуту-другую Присцилла поняла, что она также лишена возможности вытереть нос и слезящиеся глаза. Это было неприятно и унизительно.

Удостоверившись, что Присцилла надежно прикована к столбу, церковный староста и руководители общины сошли с помоста. Толпа начала редеть. Время от времени к позорному столбу подходили новые зрители. Среди них были и родители с детьми. Мамы и папы приседали на корточки, пытаясь понять, видят ли лицо Присциллы их малыши. Затем они показывали на девушку пальцами и говорили:

— Видишь эту леди? Ее наказали. Так поступают с дурными людьми. Ты ведь никогда не будешь такой гадкой, как она? Ну конечно, нет. Ты милая, добрая девочка. Но помни: будешь плохо себя вести, поставят к позорному столбу.

Если ребенок спрашивал, за какой проступок наказали Присциллу, родители отвечали:

— Она не слушалась пастора.

Или:

— Она учила других леди делать плохие вещи, поэтому на языке у нее палочка.

Дети, округлив глаза, в ужасе смотрели на Присциллу и обещали родителям во всем их слушаться.

Эндрю Хейл привел к помосту заплаканную Табиту.

— Полюбуйся на нее, Табита! — мистер Хейл со злорадной улыбкой оглядел Присциллу и наставительно добавил: — А ведь ты тоже могла оказаться на этом помосте. И ты могла опозориться на весь город! И это непременно случится, если ты и дальше будешь учиться читать.

Мистер Хейл наотмашь ударил Табиту по лицу.

— Ты меня слышишь? — он снова ударил ее. — Поняла, что я имею в виду? Иногда мне кажется, ты тупее мула! Я хочу, чтобы ты никогда не прикасалась к книгам, — произнес он очень медленно, разделяя каждое слово. — Слышишь, что я сказал? — и он вновь залепил дочери пощечину.

— Да, папа, — глотая слезы, тихо ответила девушка.

— Ты что-то сказала? — на несчастную Табиту вновь обрушился удар.

— Да, папа! — крикнула она.

Эндрю Хейл удовлетворенно хмыкнул и обернулся к Присцилле:

— А ты держись от нее подальше. Подойдешь — пеняй на себя. Я и тебе всыплю! — Мистер Хейл побагровел от злости, его глаза вылезли из орбит, и Присцилле показалось, что у него вот-вот начнется припадок.

— Не подходи к ней! Не подходи! Не подходи! — судорожно взвизгнул он и, дернув за руку дочь, увлек ее за собой. Табита так рыдала, что мистеру Хейлу приходилось ее поддерживать.

Присцилла стояла у позорного столба уже больше часа. Она чувствовала себя смертельно уставшей. Колодки натирали ей шею и руки, в тело впивались занозы. У девушки ломило спину, поясницу начало сводить судорогой. С каждой минутой боль нарастала.

— Смотрите-ка, кто там!

Присцилла попыталась приподнять голову, но лишь ударилась затылком о верхнюю доску колодок. Ей оставалось только ждать, когда тот, кто это сказал, подойдет к помосту. Спустя мгновение она увидела трех молодых парней. Они пригнулись, чтобы разглядеть ее получше. Присцилла их не знала.

— Ну я же говорил, это сестра Филипа! — сказал один из них.

— Уверен?

— А то! В прошлом году я видел ее в университете.

Теперь все трое сидели на корточках у помоста, глядя на девушку снизу вверх.

— Что она натворила? — спросил один.

Двое других недоуменно пожали плечами.

— А она хорошенькая. Взгляните на ее волосы!

— Да что там волосы! А фигурка?

— Видал я и получше!

— Да уж! Во сне!

— Уйдите! — попросила Присцилла.

Один из трех приятелей встал на колени и прижал руки к груди:

— О! Она заговорила! Красавица Джульетта обрела дар речи!

— Убирайтесь! — сказала девушка.

Тем временем молодой человек, изображавший из себя Ромео, воровато огляделся по сторонам и, переходя на шепот, обратился к одному из пареньков:

— Никого нет! Плачу фунт, если ты ее поцелуешь!

— Нет! — возвысила голос Присцилла.

— Как же я ее поцелую? У нее изо рта торчит палка!

— В щеку, дурачина! В щеку.

— Два фунта, если ты… — молодой человек что-то тихо сказал друзьям, те засмеялись.

— Нет! — закричала Присцилла. Она повернула голову в одну сторону, потом в другую. Поблизости никого не было.

Тот парень, которого подзадоривал приятель, тоже огляделся:

— Значит, фунт за поцелуй, по рукам?

— По рукам!

— Только давай быстрее! — вмешался их друг.

Парень вспрыгнул на помост и подошел к столбу.

— Нет! — закричала Присцилла.

Она попыталась лягнуть юного нахала ногой, но не сумела: он был недосягаем. Прямо перед собой она видела его небритое ухмыляющееся лицо.

— Тебе не будет больно, — сказал он, нагибаясь к ней. Присцилла изо всех сил затрясла головой. Она попыталась просунуть руки поглубже в отверстия колодок, чтобы достать обидчика, но у нее ничего не выходило.

— Не дергайся! — сказал паренек, придерживая ее голову. Когда он приблизил к ней свое лицо, Присцилла почувствовала запах перегара. Больше всего на свете ей хотелось исчезнуть.

— Что тут происходит? А ну отойдите от нее!

Как дикие звери, почуявшие охотника, приятели на мгновенье застыли, а потом бросились наутек.

— Проваливайте, проваливайте! — неслось им вслед.

Пытаясь разглядеть своего спасителя, Присцилла изо всех сил вытягивала шею. Однако он находился вне поля ее зрения.

— Спасибо! — сказала она.

— Не за что, — тепло и сердечно ответил ее избавитель.

— Кто вы? — спросила Присцилла.

Ответа не последовало. Тогда Присцилла скосила глаза вправо, и увидела, что невдалеке, у деревьев, стоит, прислонившись к стволу старой сосны, высокий русоволосый человек. Ей показалось, что она его где-то видела, но где?

В эту самую минуту в двух шагах от нее раздался негромкий женский голос:

— Присцилла! — От неожиданности девушка вздрогнула.

На помост поднималась Энн Пирпонт. Она шла прижав к груди руки и опустив голову.

— Наверное, ты не хочешь меня видеть, — еле слышно сказала Энн. Но она ошиблась. Это было первое приветливое лицо, которое Присцилла сегодня увидела.