Онлайн книга «Солнце мертвых»
|
— Пойдешь наконец?! — крикнул Карасев и решительно двинулся вперед. Она поплелась за ним. В напряженном молчании они дотащились до вершины подъема. Здесь охватило гулом большого леса. Он глядел на них черной глухой стеной. Сумерки сгущались в сплошную муть: чуть видно было теперь дорогу. — Вот он, лес… — сказал Карасев, прислушиваясь к гулу. — Где-то тут и сторожка… Но как ни вглядывался, — ничего не мог разобрать: чернел и чернел лес и шумел в ветре. — Надо перебраться на пашню, оттуда видней… Он перебрался через канаву и выкарабкался по откосу на пашню. — Но я же боюсь одна! — крикнула Зойка. Она полезла, призывая его на помощь. Он сунул ей руку и выволок на пашню. Они пошли, увязая по щиколотки и спотыкаясь на комьях. Зойка с трудом вытягивала из глины ноги. Наконец они вплотную подошли к лесу, и на них пахнуло затхлостью и жутью. Теперь было видно, как мотались мохнатые лапы елей — вели свой лесной разговор в гуле. Это тревожное мотанье показалось Карасеву жутким, будто подавались загадочные знаки — таинственный, немой говор. Из глубины доносило порою треском. — Я не пойду… — робко сказала Зойка, приглядываясь к лесу. — Зачем нам туда, мы краем… — нерешительно сказал Карасев. — Кажется, самый тот лес и есть, строевик… Опушкой надо. Они побрели опушкой, вдоль канавы, в высокой старой траве, а впереди, сколько хватало глазом, тревожно мотались и махали лапы, — еще видно было на белесом небе. Дошли до угла и опять вышли на пашню. Лес уходил влево. — Угол! Да где же сторожка?.. — неуверенно сказал Карасев, тревожно вглядываясь в мотающиеся лапы. Но как ни всматривался, не мог ничего увидеть. — Там кто-то стоит… — пугливо шепнула Зойка. Карасев пригляделся и увидал невысокого мужика в шапке. Невысокий, коренастый мужик стоял неподвижно, у канавы, и смотрел к ним беловатым пятном лица. Совсем над его головой махали лапы. — Мужик… — сказал Карасев. — Окликнуть?.. И позвал нерешительно: — Эй, дядя! Мужик и не шевельнулся. — Да это же… куст! — с облегчением сказал Карасев, разлядев куст можжухи: в плотном кусту застрял старый разбитый лапоть. — Вот черт, совсем на морду похоже… — сказал Карасев, шевеля чемоданом лапоть, и крикнул из всей силы: — Сто-ра-аж!! Крик вышел жуткий, даже самому стало неприятно. Два раза — ближе и дальше — отозвалось эхо, и близко совсем залаяла собака. — Говорил, что есть! — крикнул радостно Карасев, разхмахивая чемоданом. — Сейчас в углу и сторожка, от шоссе днем хорошо видно. Там-то и Никита. Прошли с сотню шагов, и на них выбежала черная собака. Карасев пошел на нее, стараясь ударить по морде чемоданом и продолжая кричать: — Сто-ра-аж! Наконец в дальнем углу леса они различили красный глазок окошка. Карасев подошел и стукнул кулаком в раму. Красная занавеска откинулась, черная лапа потерла стекло, и лохматая голова приплюснула нос, всматриваясь, кто там. — Какого лешего… — разобрал Карасев недовольный голос. — Отворяй, Никита! — крикнул он голове. — Лошадей нам нужно!.. И пошел на яростно прыгавшую собаку. С крыльца окликнула баба: — Кто такой… ты, что ль, Пашка? — Не Пашку, а лошадей нам нужно! — весело сказал Карасев. — Гони Никиту за лошадьми. — Чтой-то, го-осподи… — подивилась баба, пропуская в сенцы укутавшуюся в плед Зойку. — Микиту?! — Ну, разговаривай… Светить бы надо! — крикнул Карасев, напоровшись на гвоздь карманом. V В избе было угарно, жарко и крепко накурено махоркой. Еще ничего хорошенько не видя в полутьме, в синеватой пелене дыма, Карасев швырнул непромокайку и сказал глазевшей на них бабе, что случилось несчастье, сломался автомобиль, и надо немедля послать за лошадьми. И сейчас же все разглядел. Под невеселой, без круга, лампой сидели за самоваром двое. Под кумачным подзором у образов сердито глядели с опухшего серого лица чьи-то оловянные глаза — так они были тусклы — и щетинились рыжие усы. По стриженой голове и зеленоватой рубахе признал Карасев солдата. Рядом, спиной к завешенному окошку, пил чай широкий, рослый мужик с рыжей бородой, очень яркий и праздничный от красной рубахи и бороды; пухлые его щеки так и горели, не хуже рубахи. Это и был лесник, только совсем не тот, кого ожидал встретить Карасев. Не торопясь, допил он с блюдечка, утерся и сказал хмельно: — А вот воспретить надоть гоняться… Овцу намедни задавили. — Гулянки им… — грубо сказал солдат. Зойка состучала с башмаков грязь и присела на скамейку, к печке. Пока она учила дуреху бабу, как надо расстегивать башмаки, и стягивала сквозные чулочки, Карасев уверенно подошел к столу и сказал хозяйски: — Вот что, братцы… А где же Никита?! — Был Микита — теперь Максим… — хмуро сказал лесник. — Где ж ему быть — чай, воюет! А вы кто такой? — За лошадьми послать надо! — сказал Карасев настойчиво. — А вы… кто такой!! — возвысил голос лесник, тряхнулся и поднял голову. — Чиновник… или што?! — Прошибся… адрестом! — крикнул пьяно солдат. — На пункт надоть! Карасев прикинул — помягче надо. — Я-то кто? — сказал он с усмешкой. — Кустовский завод слыхал? Ну, так я хозяин, сам Карасев. — Сам Карасев! Слыхали… — пригляделся, тараща глаза, лесник. — Зять у тебя служил… слыхали… Тут подошла баба. — Как же, зятек служил… — сказала она, поджимая губы и заглядывая, как на покойника. — Еще когда прогорали, жаловнишка не платили… Карасев надул щеки. — Так вот… за лошадьми бы послать… — Теперь раздулся… — сказал лесник, руки в боки. — Сказывают, милиён нажил! Заводчик! Слыхали… очень хорошо. У его девка наша… — выругался он к солдату, — Сергеева, с краю-то!.. в услужении в Москве… двоих родила! Солдат поглядел на озадаченного Карасева и только хрипнул: — Хха! — Ну, так лошадей надо! — возвысил Карасев голос. — Кого-нибудь послать надо… заплачу. — А вот нету у нас посланников… — подумав, сказал лесник и неторопливо налил в блюдечко. — Чай вот пьем! Что, барышни… аи намокши? — Пришла вошь — вынь да положь! — сипло сказал солдат кусочку красного сахару и положил в рот, готовя блюдечко. — Чай чаем, — нахмурился Карасев на солдата, — а у меня дело казенное! — Деньги-то казна делает, знаем… — отозвался лесник, продолжая пить чай. — Сами казенные… — сердито сказал солдат. — Бери ероплан — вот те и… весь план! |