Книга Пять рассерженных мужей, страница 53 – Людмила Милевская

«Ха-ха! — обрадовалась я. — Вот, оказывается, уже какие от меня флюиды идут. Даже эта старая перечница покрылась девичьим испугом.»

Увидев это, я, добрая душа, не стала бабу Раю добивать — представила Мишеля просто другом. Баба Рая (вот она зависть!) на Мишеля моего и не взглянула. Засуетилась-засуетилась непонятно с чего…

Хотела у неё спросить в чем дело, но Санька помешал. Выбежал мой малец из дома и с криком «мама!» запрыгнул ко мне на руки. Только схватив его и к себе прижав, поняла как соскучилась по ребёнку за всеми этими делами, котами и мужьями. Тельце его хрупкое к груди прижимаю и реву. Реву!

Даже про Мишеля забыла. А он почему-то смутился и спросил:

— Вы такая чувствительная?

— Очень! Очень! — ответила я.

И тут баба Рая некстати встряла.

— Эта жа ж макитра, — сказала она, обращаясь к Мишелю, а взглядом указывая на меня, — на ночь жа ж глядя приличного человека притащила, а нам жа ж яго и некуды класть. Или покормлю вас да и обратно в Москву отчалите? — обращаясь в пустое пространство, спросила она.

— Ещё чего! — рассердилась я. — Мы не будем вас стеснять, отправимся на озеро к баньке.

Покойный муж сестрицы бабы Раи — известный рыбак и охотник — ту баньку у самого леса построил да вскоре и помер. Оттого он сам в своей баньке столько не парился, сколько попарились в хорошее время мы с Евгением. Каждый раз в деревню приезжая, отправлялись мы с Женькой к озеру в баньку, да там и ночевать оставались. В предбаннике располагались, как в раю. Вокруг лес, пенье птиц — красота непередаваемая. Женька рыбу в озере ловил, я собирала хворост и цветы, потом жгли костёр, варили уху, поджаривали на углях картошку…

Эх, были времена!

А какие ночи были! Небо, звезды, луна и трава, густая, шёлковая…

Думаете, взгрустнулось мне?

Ну разве что самую малость, а в основном подумала: «А почему бы нам с Мишелем нашу первую брачную ночь на той траве не провести? Под луной, под звёздами, под пенье птиц…»

— Ужинать не будем, — сказала я. — Возьмём пайком и в лес поедем. Баба Рая, готовь матрас, продукты и бельё.

Баба Рая побледнела, а Санька обрадовался.

— И я! И я! — запрыгал он.

Я озадачилась:

— Да? Ну ладно, сначала поужинаем.

После ужина я, Мишель и Санька отправились в поля закатом любоваться.

— Сейчас красно солнышко будет постепенно ложиться спать, — явно стараясь понравиться моему ребёнку, взялся втолковывать Мишель.

Санька с жалостью на него посмотрел и снисходительно пояснил:

— Не верьте этим глупостям, дядя. Солнце никогда не ложится спать.

Мишель растерялся:

— Почему?

— Это звезда, вокруг которой вращаются все планеты солнечной системы.

— Умный мальчик какой, — смущённо констатировал Мишель.

— Да, мой сын умен не по годам, — с гордостью согласилась я. — Порой сама поражаюсь и вопросом задаюсь: откуда чадо черпает информацию, зачастую неведомую и взрослым людям?

Санька тут же меня просветил. Ревниво поглядывая на Мишеля, он сказал:

— От папы черпаю, больше неоткуда. Баба Рая и ты одни сказки рассказываете. Только папа правду и говорит.

Я пришла в ужас: «Что ещё он ребёнку наговорил, этот правдолюб?»

Санька же, окончательно для себя уяснив, что испортил настроение и мне и Мишелю, оживился и принялся без умолку щебетать, в основном рассказывал как любовался закатом с папой, и как тот поймал ядовитую змею, которая впоследствии оказалась безобидной ящерицей.

«Не обманул Евгений, — с удовлетворением констатировала я, — действительно уделяет внимание ребёнку, но что-то мне это все меньше и меньше нравится. Ничего, теперь, когда мы с Санькой уедем в Париж, придётся Евгению отказаться от некоторых приятных привычек.»

И уже как француженка я подытожила: «Се ля ви — такова жизнь.» Но когда это было? Когда Евгений здесь ящериц ловил?

— Сынуля, а когда это было? — спросила я.

Санька, который уже разогнался рассказывать про соседскую корову, про папу и ящерицу, естественно, подзабыл.

— Что было? — спросил он.

— Когда приезжал твой папа?

— Сегодня, — ответил он.

— Сегодня?

Я опешила. Так вот он где окопался, а мы с гоблинами ищем его, с ног сбились…

Да нет, ребёнок ошибся.

И тут меня осенило: «А „Альфа Ромео“! Зачем гонялся за гоблинами да за мужьями мой Мишель?»

Естественно я тут же задала этот вопрос ему, на что Мишель рассмеялся.

— Мархалеву искал, — ответил он. — Можно сказать шёл по твоему следу.

«Вот она судьба! — изумилась я. — Так долго через страны и годы друг к другу шли, так нет же, ещё и по Москве должны покрутиться. Гоблины за мужьями, я за гоблинами, а Мишель за мной. Ещё тот круговорот получился.»

И такая нежность охватила меня.

— Санечка, — сказала я, — тебе пора бай-бай делать. Видишь, и солнце вот-вот заснёт.

— Мама! — укоризненно воскликнул Санька.

— Ну хорошо, — уточнила я, — за горизонт спрячется. В любом случае детям давно пора спать.

Здесь Санька не возражал, и мы отправились его укладывать. Мишель был так мил: рассказал Саньке сказку по-французски и все же очаровал его. Малыш слушал с таким видом, словно все понимал, и был доволен. Мы с Мишелем тоже были довольны. Передать не могу какая была у нас идиллия. Если бы не баба Рая, которая заладила, что нам лучше «чалить» в Москву, мы все трое настоящей семьёй себя почувствовали бы.

Но баба Рая этого сделать нам не дала. Как только Санька уснул, она тут же все свои аргументы на меня вывалила: и комары на озере, и света нет в баньке и смены белья…

— Нет, — сказала я, — не стоит стараться, все равно мы туда поедем.

Баба Рая побледнела — страшно не любит когда ей перечат — я же скомандовала:

— Мишель, за мной!

И мы поехали.

* * *

Солнце уходило в поля и скрывалось за лесом. Оно убегало от нас, мы же его догоняли. Так и не догнав, выехали на полянку к озеру. Я выскочила из машины и, вооружившись фонариком, понеслась к баньке, которая стояла между лесом и озером.