Онлайн книга «Мексиканский для начинающих»
|
– Пустяки! Представь Ваську во всей полноте и жми по полю из края в край, – объяснил дон Борда. Действительно, получилось просто, как чихнуть с маленькой заминкой. На рельсах теперь сидели два призрака – дон в камзоле и Васька, в чем мама родила. – Оплошность новичка, – успокоил дон Борда. – Всегда спешат, да одеться забывают. Не смущайся, милок, – на Ваську похож! Только невесел. Чего невесел‑то? – Обстоятельства, – пожал плечами Илий. Дон Борда насторожился: – Какие такие? Не помер ли наш друг с перепою? – Почивает, слава богу! – А чего, дражайший, витаешь соло? Не по правилам! – Каюсь, – вздохнул Илий. – Так заведено было, что Васька отпускал проветриться. И представьте, сеньор, – доигрались. Вселился кролик Точтли! Дон Борда подпрыгнул на рельсе, прихлопнув по коленям: – Вот и гляжу – Васька, не Васька! У тебя взор голубиный, со слезою. А у того – шальной, с косым огоньком. Знаю прощелыгу Точтли, – в любую дыру скаканет. Невелика беда – надерем уши! Илий повеселел, но закис дон Борда. – Кролик – дрянь. Кролику – по шее… У меня печаль профундей. [34] Обокрали! Был тайник, где берег на судный день золотые уши да изумрудный… – Франциско! – воскликнул Илий. – Человек из Тулы! Призрак дона Борда раскалился, как утюг. – Он, собака! На моих глазах! Уж я грозил костлявым пальцем, кандалами звенел, филином ухал, черепами швырялся и тазобедренными костьми… – А серой, сеньор, воняли? – поинтересовался Илий. – Уж как вонял, прости Господи! Чем только – зарином, заманом, табуном! Не берет, собаку. Сунул в карман глаз с ушами – и был таков! Грабитель! От профундного огорчения дон Борда замельтешил в воздухе, как густое облако мошки, еле удерживаясь в более-менее призрачном виде. – Лучше Ваське подарил бы на свадьбу! – Какая свадьба? – удивился Илий. – Хорош дух! Слухов не знает, сплетен не ведает. Есть у твоего милая. Шурочкой звать! – подмигивал дон Борда то левым, то правым. – На святую Приску похожа! – Простите, сомневаюсь! – твердо сказал Илий. – С девицей знаком и святости не заметил. – Святость дело наживное, поверь старику. Не было ни на грош и – хоп! – полны закрома! – Сложный вопрос! – уперся Илий. – Что есть святость? Оставим! Не то запутаемся греховно в тонких материях. Дона Борда задел этот тон и скептицизм касательно Шурочки. – Ты, дорогуша, не забывай, что голым задом на рельсе сидишь. Смешно, право, умничать! – Умничать дурно, – покорно кивнул Илий. – Одно скажу – свет святости это, как свят светости. Вряд ли у призраков чего-либо отваливается, но у дона отвалилась Борда. Он шарил в темноте по шпалам. И тогда все воссияло серебристо, и сеньорита прилучилась, как свет немыслимой звезды. Дон живо отыскал Борда и поклонился в пояс: – Святая великомученица Приска! Какими судьбами в наши рудники? Сеньорита молчала, посверкивая святостью. – Вырвали язык на заре христианства, – пояснил дон Борда. – Но слышно мысли. – Могу послушать? – застенчиво спросил Илий. – Голые призраки не ловят святых мыслей, – покачал пальцем дон Борда. – Кстати, неприлично светиться… Не в бане все же. – Пердон, гран пердон, – зарделся Илий, поспешно укрываясь в шахтерской вагонетке. – Не обращайте внимания! – С радостью бы. Но дело в том, что святая Приска явилась забрать Ваську. – То есть?! – выскочил Илий, будто чертик из коробочки. – Куда? – Сожалею, – в чистилище! – Уже взвешен? – спросил Илий, бледнея всем телом, как это могут только призраки. – Увы! И найден слишком легким. – Это не по закону! Взвешивали без меня! Буду жаловаться! – Напрасно, – поморщился дон Борда. – Скройся, дружок, а я поговорю со святою тет-а-тет. Илий скорчился на дне вагонетки, как измочаленный забойщик. Он не понимал, что происходит. Как могли взвешивать Ваську без духа? Но если взвесили-таки и нашли слишком легким, – какие разговоры!? Дело решенное! Узнать, когда исполнятся сроки, да готовить беднягу в путь. Жалко до слез! Только о наследстве узнал, жениться надумал и – нате вам! – чистилище. Все суета сует, вечная суета! – Эй, каторжник, вылезай – святая отбывает! Приска едва заметно улыбнулась, приложила руки к сердцу и растворилась в небесном серебряном свете, сполохи которого долго озаряли шахту. Призраки, как две зимние вороны, тоскливо сидели на рельсах. – Сказала – когда? – спохватился Илий. Дон Борда потянулся с кастаньетным щелканьем призрачных суставов: – Вылет откладывается. Погодно-технические причусловины. О точном времени не осведомлен. Справляйтесь у Всевышнего. – Уже? – не понял замороченный Илий. – Какие причусловины? Причастие? Сколько часов? – О часах, милейший, речи нету. Твоему Ваське большая отсрочка. С одной причусловиной… – Сеньор! Это… возможно ли? Бывает ли в господнем мире? – Сынок, у нас в провинции, в странах третьего мира, все возможно, все бывает. По себе знаю. Посылают простых святых за грешными душами. А с простыми-то проще. Внушаемы, – дон Борда прищелкнул пальцами. – Почему, думаешь, здесь столько долгожителей? – Прошу, прошу! – взмолился Илий. – Не надо дурно о святых! – Напротив, любезный, я со всем почтением! – Дон Борда помолчал, припоминая что-то. – Приска святая хорошая, без заскоков. Было дело, являлась во снах моему Мануэлю – наставила на путь. А я в ее честь, как известно, – собор! Хоры вышли скользки… Да что об этом! Сговорились мы – будет Ваське поблажка, если пожертвует изумрудный глаз да золотые уши на новый храм всем святым. – Инкреибле! [35] – охнул Илий. – Из огня да в полымя! Глаз с ушами! Откуда? Прикончить Франциско? Нет, нет, святые не толкают на убийства! – Без паники! На небесах известно – глаз и уши у Васьки будут нынче. И дон Борда приятным призрачным баритоном начал известный гимн в честь всех святых: «Когда святые в рай идут, о Господи, как я хотел бы, о Господи, как я хотел бы шагать средь них в одном строю! И вторило издалека высокое, как с хоров, певческое эхо. И подхватил Илий. Хоть и странно для голого призрака исполнять гимны, но кто не запоет в шахте на рассвете! |