Онлайн книга «Метро 2033. Питер»
|
— Сам не верю, что получилось. Но ведь получилось? Верно? Генерал помолчал. — Если сказать честно… не совсем. — Как? — Ты действительно думал, что твой план был единственным? Ивана словно окатили ледяной водой. — Но… — Твоя газовая атака была отвлекающим маневром, — пояснил Мемов. — Главные силы наступали со стороны Чернышевской и со стороны Владимирской. Удар с тыла. Эту операцию мы начали готовить ещё неделю назад. Вопрос был только за отвлекающим маневром. А тут ты со своим планом. Отличная идея, хвалю! В общем, было так: Одна группа провалилась… их раскрыли на подходе. Другая застряла в вентиляционной шахте при попытке спуска. Сорвался вниз один диггер, остальные попытались его выручить — их уничтожили бордюрщики. Взрыв гранаты. И всё. — Но третья… — Мемов посмотрел на Ивана. — Третья группа вышла на исходные позиции. И тут твоя газовая атака отвлекла бордюрщиков и позволила открыть проход для наших ребят. Иван помолчал. Обычно любой план идёт через задницу, но тут что-то совсем… — Кто это придумал? — Ты его знаешь. Капитан-лейтенант Кмициц. Иван поднял брови. Даже так? — Один приличный человек у вас и тот зам Орлова, — сказал он с горькой издевкой. — Найду Кмицица, поздравляю с удачной идеей… — Не поздравишь, — сказал Мемов. — И где они сейчас… — Иван вдруг понял. Помолчал. — Так они — посмертно? — Их уничтожили при атаке. Случайно. — Мемов прикрыл глаза. Открыл. — Свои же. Кмициц погиб. Он командовал третьей группой. Иван вдруг понял. — Чёрные бушлаты? — Да. — «План Кмицица», — сказал Иван. — Да. Но все запомнят его как «План Меркулова». Радуйся, Иван. Победителей не судят. Я, блин, радуюсь, подумал Иван. Я так радуюсь, что меня тошнить начинает от этой радости. * * * — Я… я не могу больше здесь! Понимаете, Иван?! — профессор бегал по ТДП-шке, бывшей химической лаборатории, и никак не мог успокоиться. Карбидка на столе горела, её жёлтый свет превращал лицо Профа в вырубленную топором маску научной трагедии. Ученые проснулись однажды утром и обнаружили, что создали атомную бомбу. Угу. — Понимаете?! Иван кивнул. Понимаю, конечно. Профессор повернулся и вышел в темноту. Усталая, обессиленная спина… Чёрт, сейчас ещё свернет не туда. — Кузнецов! — окликнул Иван молодого. Тот вскочил, дожевывая на ходу. — Командир? — Иди за ним, а то потеряется ещё, — приказал Иван. — Только аккуратно. Проверишь, чтобы целехоньким дошел до Гостинки, потом вернешься. По дороге никуда не сворачивать. Ни-ку-да. Понял? Проф это любит. — Иван подумал и добавил на всякий случай: — Что мне вас потом, в Купчино искать, у коммунистов? Кузнецов улыбнулся. Понимает, салага. Что ж… может быть, и получится из него диггер. Когда подрастет. — Есть, командир. Иван оглядел бывшую химлабораторию и вышел в тоннель. Ему всё ещё нужен их дизель-генератор. * * * — Иван, — сказали из тени колонны. Иван прищурился. Опустил руку за спину, взялся за рукоять пистолета. Трофейный «макаров» — но это лучше, чем ничего. — Кто там? А ну, покажись. Говоривший послушался. Иван посмотрел на нелепую, пухлую фигурку и хмыкнул. Вылитый морсвин Борис. Вооруженный нейтралитет. — Здравствуйте, Иван, — сказал Борис, цивильный посланец мира. — У меня… у меня к вам дело. Что-то в его взгляде было не так. Иван вздохнул, поставил «макаров» на предохранитель и убрал за спину, сунул за ремень. — Опять произвол военных? — спросил он устало. Произвола Иван за последние два дня навидался изрядно. В любых видах. Выше крыши. Ещё чуть-чуть и горлом пойдёт. — Что? — Борис заморгал. — Нет-нет… то есть, да. Как с вами сложно, с Борисами, подумал Иван. — Так нет или да? — Вы понимаете… — посланец мировой общественности замялся. — Тут всё сложно. Вы можете пойти со мной? Это очень важно. — Очень? — Ивану никуда не хотелось. Сейчас собрать вещи и отправляться тихим сапом домой. Домой. И всё забыть. — Я домой еду. — Это очень-очень важно, — сказал Борис негромко. Иван снова увидел в нём, как тогда, с Кулагиным, стальную твердость внутри мягкой, пухлой оболочки. Ай да Боря. — Вы должны пойти со мной. Вы и… больше никто. Но и тем, кто был плохим Тоже надо спать — Хорошо, — сказал Иван. — Куда идти? * * * Тоннели, переходы, коллекторы, сбойки. Метро. В темноте блеснул металл, и выступила тёмная фигура. — Руки на затылок, — велел голос. — Это и есть ваше дело? — спросил Иван, не глядя на Бориса. — Спасибо. — он медленно, плавно поднял руки. Борис, Борис, сука ты. Если броситься в ноги… то можно успеть. — Не надо, — голос у фигуры был низкий и спокойный, как гранитный парапет набережной. — Не успеешь. Сукин сын мысли читает, что ли? Иван молча смотрел перед собой, скулы закаменели. — Вы мне обещали! — возмутился Борис. — Вы сказали, что ему ничего не грозит! Человек с пистолетом шагнул на свет. Лицо его показалось Ивану знакомым — может, видел где? Красивое, слегка приплюснутое, глаза чуть раскосые. Волосы тёмные, стрижка короткая, на щеке ссадина. Серый армейский бушлат, перетянутый ремнём, нашивка на груди: знак МЧС — белая звезда. Твою мать, подумал Иван. А я ехал домой. — Верно, обещал, — сказал бордюрщик. Раскосые глаза моргнули. — Ничего. Руки не опускай, ноги на ширину плеч… быстро! В следующее мгновение оказалось, что народу вокруг гораздо больше, чем Иван предполагал. Из коллектора сначала вышел подросток с перевязанной рукой, в другой — АК-103, складной; затем старик с обрезом. И ещё один крепыш. Ивана оперативно обыскали. Грамотно, даже яйца ощупали, не побрезговали. — Чисто, Рамиль, — сказал крепыш. Раскосый кивнул. И тут Иван его узнал. Точно! Ну, блин. Раскосый был начальник охраны Площади Восстания — начальник личной охраны Ахметзянова. Звали его Рамиль Кадангариев, кажется, тоже татарин. У Ивана сердце вдруг набрало бешеные обороты, отдалось в горле и в висках. Вот это я попал. Холодной земли Холодной земли |