Онлайн книга «Жалитвослов»
|
«Она самая, — удостоверил Колпин, подходя к нему. — Смотри, оформлена как здорово. Все-таки научились у нас книги делать.» «Это ее святой Иоанн упоминает?» «Ну да.» «Постой, — сказал Нефедов. — Тогда она должна была быть запечатана.» «Она и была запечатана, — сказал Колпин. — В целлофан. Мы ее с Арсением на развале покупали, последние деньги на нее угробили… Хоть и научились у нас книги делать, но зато за полиграфию последнюю шкуру дерут.» «Так оно и должно быть, — сказал Нефедов. — Настоящая книга должна быть дорогая.» Они принялись листать книгу и не заметили, как вошел Захаров. «Что ищем?» — спросил он. «Андрей решил проверить, можно ли было кое-кого тут предупредить», — сказал Колпин. «Конкретнее — Чайкина?» — сказал Захаров, проходя к своему месту. Нефедов кивнул, продолжая искать. «Надо было тебе с Кладеем поговорить, — произнес Захаров. — Но он тоже никого не предупреждает года три.» «Он эту книгу смотрел?» — спросил Нефедов, отрываясь от своего занятия. «Да нет, — рассмеялся Захаров. — Эту книгу смотреть — жизни не хватит. Ему же каждый день факс приходит, на что ему книга. Она у нас тут как собрание сочинений классиков марксизма-ленинизма — для обстановки. А смотреть ее смерть как неохота. Да и незачем это, Андрей.» «Не могу найти», — упрямо произнес Нефедов. «В конец не смотри, — посоветовал Захаров. — Если уж на то пошло, это должно быть в середине. И ищи по алфавиту не только фамилию, но и имя. Имена родителей и место рождения тоже не забудь.» «Нашел, — сказал Нефедов после этого. — Вот. Чайкин Борис, сын Владимира, сына Петра, сына Федора, сына Чайки Ивана, сына Тимофея… Да тут вся генеалогия!» «А ты думал, — сказал Колпин. — Кто составлял-то. Родословие — это их конек. А дальше Тимофея?» «Сына Петра, сына Егора, сына Богдана, сына Микиты…» «Никиты», — поправил Захаров. «Нет, Микиты, тут так написано.» «Ну ладно, — сказал Захаров. — И дата там тоже стоит?» «Стоит, — упавшим голосом сказал Нефедов. — Абсолютно правильная… Но тогда ничего не стоило…» «Нет, Андрей, — сказал Захаров. — В том-то и дело. До этого очень сложно найти правильную статью. Кладей четыре раза предупреждал не тех людей. Только испугал их почем зря. Становится понятно только после.» Нефедов, продолжавший во время его слов смотреть в книгу, вдруг вскрикнул. «Что там?» — в один голос спросили Колпин и Захаров. «Лявонов», — сказал Нефедов. «Это не тот», — отмахнулся Колпин и тут же спросил: «Уже?» «Нет, — ответил Нефедов. — Сегодня.» «А когда, там сказано?» «Нет, только день.» «Я не пойду, — тут же сказал Захаров. — У меня куча дел, и я в это не верю.» «Да ты никогда не ходил, — произнес Колпин с осуждением. — А дело это божеское, святое.» «Дело божеское, святое… — усмехнулся Захаров. — Что это за лексика у тебя появилась? Ты что, по святым местам ходил?» Нефедов встал и начал надевать пальто. «Мне его совершенно не жаль, — произнес Захаров. — Сам напросился. Вечно лез не туда, куда надо.» Колпин пригвоздил его взглядом и сказал Нефедову: «Пошли, я тебя провожу.» Пока спускались по лестнице, он спросил: «Это тот самый Лявонов, ты точно проверил?» «Я чувствую», — тихо сказал Нефедов. «Что? Что ты чувствуешь? Что он умрет? Или что сумеешь его предупредить?» «Не знаю, — сказал Нефедов. — Надеюсь, последнее.» «А знаешь, — вдруг произнес Колпин, — я ведь действительно ходил по святым местам. У святого старца был.» «И он сказал, что ты одержим дьяволом?» «Нет. Он даже не вышел ко мне.» На улице была метель. Ничего не видя из-за летящего снега, Нефедов брел к метро. Холодно ему не было, более того, из-за осознания предстоящего ему было жарко. В метро он сориентировался по карте и долго, с несколькими пересадками, ехал куда-то на окраину города, а затем так же долго пробирался кварталами новостроек… Дверь ему открыла молодая женщина. Лицо ее было испуганно. Увидев Нефедова, она остолбенела. «Вы к Сергею?» — запинаясь, спросила она. «Он дома?» Женщина покачала головой, и глаза ее медленно наполнились слезами. «Я… не знаю, что происходит. В обед он вышел за сигаретами… а потом вернулся, вбежал в квартиру, весь такой взволнованный, стал собирать вещи.» «Вещи?» «Да, чемодан. Я спросила, ты что, привидение увидел на базаре, а он побледнел, накричал на меня…» «И что же?» — спросил Нефедов, начиная понимать. «Он сказал, что срочно едет в Самару, — сказала женщина, утирая слезы. — Никогда там не был, а тут вдруг решил поехать. У него проблемы, да? Он такой скрытный, никогда мне ничего не рассказывает. Я решила денек-два подождать, а потом поехать к нему, в Самару», — твердо закончила она. «Извините», — сказал Нефедов и повернулся, чтобы уходить. «Может, зайдете?» — спросила женщина, выжидательно глядя на него. «Нет-нет, я пойду.» «А что мне сказать, когда он приедет?» — спросила женщина, перегибаясь через перила. «Мы с ним еще увидимся, — ответил Нефедов. — В Самаре.» Тем же путем, сквозь метель, мимо высоких многоквартирных домов, возвращался он к метро. «Сестра моя смерть… старый капитан… где твое жало… где твоя победа…» — много самых разных мыслей проносилось у него в голове. Сгущались сумерки, и Нефедов знал, что этот день умирает, навсегда выбывая из календарей. Снег не переставал, хороня всякий след. Нефедов думал о Лявонове, о Колпине, о Насте и о матери. На днях он хотел заскочить к ней, а теперь не знал, как это сделать. Он не мог, как бог. Ему было жаль ее, ему было страшно того, что что-то неизбежно откроется ему, когда он ее увидит, ему стыдно было, что не бывал у нее раньше, он ослабел вдруг. Еле добрался он до дому. Настя ждала его. Лицо ее было обеспокоено. «К тебе заходили тут», — произнесла она. Он повернулся к ней. «Кто?» «Он был весь в черном, высокий, худой.» Он продолжал смотреть на нее. Все мысли вдруг разом улетучились. «Он оставил тебе записку, — видя его состояние, быстро сказала она. — Сейчас я ее принесу… Да ты раздевайся!» Он немного успокоился после этих слов. Она записок не оставляет. Настя принесла записку, и Нефедов развернул ее. Было написано: |