Онлайн книга «У каждого свой рай»
|
– Свободу? – Да, свободу. – Наша жизнь не изменится, – сказал он. – Но мы будем не так напряжены. Нет нужды говорить, что я предлагаю тебе жить лучше. Спи с кем хочешь. Я не против. Я тебе буду способствовать в этом. Я не узнавала Марка. Я его теряла. Это был кто-то чужой. Я возразила. – Я вышла замуж не для того, чтобы искать приключений. Но чтобы быть верной. Единственное, что я ценю в браке, – это верность. Он поставил чашку с кашей. – Лори, – сказал он, как говорил в минуты нежности. – У тебя была довольно бурная жизнь до того, как мы встретились… – К счастью. – Вот… Но не у меня. Две или три краткие интрижки, потом девица, с которой я жил. Затем я встретил тебя. Он встал, вышел и вернулся с очками в золоченой оправе на носу. – Ты собираешься читать? – Нет, у меня болит голова. Очки мне помогают. Мне придется носить их постоянно. Мне нравилась его голова интеллектуала. Он вздохнул с облегчением. – Лори, уверяю тебя, я не изменял тебе на протяжении четырех лет. – Четыре года? – Да. Ни одного взгляда на другую женщину, ни одного тайного желания, никакого волнения. – А по истечении четырех лет… Кто была первой? – Девушка на пляже, в семь утра. Наполовину в воде, в двухстах метрах от ночующих в палатке. Я встала. То, что я узнала, было хуже того, что увидела на Буасси-д'Англа. Я подошла к Марку, надеясь оказаться в его объятиях, села рядом с ним. Мы молчали. Потом он спросил с нежностью: – Может быть, откроем бутылку вина? Это лучше, чем шампанское или виски. – Нет. Мне противен алкоголь. Ты хочешь захмелеть, чтобы легче меня обвести вокруг пальца, чтобы подбодрить себя. Уже давно тебе надо выпить перед тем, как заняться со мной любовью. – Это правда, – сказал он. – Мне это помогает. Что-то надо. Я воскликнула: – А любовь? – Нужна определенная доза ее, чтобы это получалось, Лори. Ты же любишь сладкое… – Тебе это хорошо известно. – Ты очень любишь профитроли в шоколаде и лимонный пирог… Я попала в западню. – Пирог с лимоном люблю. В этот момент на его лице появилось незнакомое выражение. – Кусок лимонного пирога каждый день, летом и зимой, в Париже, за городом, в поездке, целых восемь лет. Пирог с лимоном постоянно. Прекрасно знаешь, что никогда не сможешь доесть. Никогда. Это отбивает аппетит. Нет? – Ты меня сравниваешь с лимонным пирогом? Я даже не могла расплакаться. По-видимому, я была похожа на сову в солнечный день. – Тебе воды? – спросил он. – Да. Но очень холодной. – Постараюсь принести. Несколько кубиков льда оставалось в холодильнике. Марк принес два стакана холодной воды. – Скажи… – Да. – Где ты подобрал эту девицу? – Подобрал? Это задело его мужское самолюбие. – Девушка. Неопытная… Она была девственницей. – Жалкий тип, – воскликнула я. – Она тебя заставила поверить в то, что была девственницей. – Какими бы ни были времена, но всегда есть период, когда девушка целомудренна, – сказал он, раздуваясь от волнения, как петух, у которого смяли гребешок. Я произнесла со злостью: – Дев-ствен-ни-ца. Мне даже было смешно. От отчаяния. Марк, шокированный моим смехом, босой, в распахнутом халате, терял свое достоинство и походил на эти гигантские статуи во Флоренции, где мраморные самцы, прикрываясь фиговым листком, выставляются на обозрение посетителей. Значит, можно внушить все, что угодно, тридцатишестилетнему типу, который так и не сумел избавиться от своих юношеских комплексов. – Но почему тебе так смешно? Я представила Марка изображенным на монументальной фреске. Марк на плафоне Сикстинской капеллы. Он мстительно грозит пальцем дьяволу, а внизу, вытянув шеи, им любуются японские туристы. – Ты прекратишь смеяться? – Да. Я не осмеливалась посмотреть на него. Уставилась на свои ноги. – Лоранс… Я подняла голову, представила, как он сражается со своей девственницей, изображая героя в духе Гарри Купера, предпочитающего альковы пивнушкам в ковбойских фильмах, я представляла, как он демонстрирует запятнанную кровью простыню шепчущейся толпе, собравшейся под балконом дворца. Сеньор лишил девственницу целомудрия. Я каталась от смеха по полу. Он наклонился надо мной. – Это – нервный смех. Тебе положить компресс на лоб? Я поднялась и направилась бегом в ванную комнату. Умыла лицо и вернулась, успокоившись. Но, посмотрев на него, снова зашлась от смеха. – Я ничего не могу поделать, я тут совершенно бессильна. Запахни хотя бы халат. Послушай, Марк… Такому типу, как ты, можно рассказывать что угодно. – Мне ясно, что ты ревнуешь. Она красива, Джеки. Он выделил слово «красива». Мне слышалось «beautiful, carissima, lovely, прекрасная». Я вернулась к действительности. – Иностранка? – Нет, француженка. – Почему Джеки? – Жаклин на современный лад. На англосаксонский манер. Ее мать «in». – В курсе чего? – Всего. Она держит нос по ветру. – Где она тусуется? – Кто? – Марк был в трансе. – Мать? В лаборатории. – В лаборатории? – Я спал сначала с ней. Я перестала смеяться. – Ты изменял мне с матерью? – Она примерно твоего возраста… – Тридцать два года? – Нет, тридцать пять. Но это одно и то же. – Это совсем не одно и то же. А дочери сколько лет? – Шестнадцать. – Продолжай… – Я познакомился с Джеки у них дома. Я ей сразу понравился. Отнять у матери любовника всегда приятно девице в этом возрасте… – Что ты можешь об этом знать? Теперь смеялся он. – Я где-то читал об этом. – Негодяй! – О нет. – Продолжай. – Ее тянуло ко мне. Но тридцатишестилетний мужчина в ее глазах – старик. |