Онлайн книга «Румбо»
|
Наш хоровод не увянет. Улыбки на лицах, смех слышен. Кто-то ванильным пряником решил подкормить голубей, липкие крошки рассыпав. На моём столе сосуд. Смотрю на него: тёмное стекло, непрозрачная жидкость. Кровь? Чернила? Вино? Почём мне знать. Пока не попробуешь, сложно ручаться. Принесите стакан. Этим утром я окончательно понял: в этом мире не найти покоя. — Фууу… Вот это словил паравоз. Ну, а теперь — за работу. Пора рубить мясо. Расправить плечи! Напыжиться! Помечтать о <censored>! Руки берут топор. Топор скользкий. Ноги идут к мясу. Голова представляет, как тело <censored>. Душа ликует. Жить — охуительно. Руки обтирают рукоять топора и поправляют удобней фартук. Плоть — впереди. Пора рубить мясо. Вот он: борт капитана Свободы медленно вползает на разделочный стол. Корабль распилен на несколько частей. Теперь их необходимо изрубить на куски. Работа мясника престижна. Мясникам в народе почёт. Только отвлекают левые мысли. Типа «покурить бы ещё». И бабу хочется. Да ведь здесь кругом — сплошное мясо! Можно ебать мясо. Проделывать топором отверстия в мясе. Прочь от меня! Теряю бдительность. Ноги держат тело в стойке, руки ловко рубят мясо. Можно отжарить это мясо! Эрекция. Пора рубить мясо. И — раз!.. И — раз!.. <censored> Нет, в таком настроении невозможно идти к великому. Руки рубят мясо. Хуй стоит. И — раз!.. А с какого перепугу вообще решил, что идёт к великому? Да мало ли таких горе-великанов? Посмотри вокруг. Каждый пятый. Остальные — вообще убиты в 0. Это и есть — вымирание. И — раз!.. Пора рубить мясо. Пусть хрустят капустой кости, Кровь фонтаном пусть. <censored> Возможно ни это? И — раз!.. Возможно ли быть таким членососом? И — раз!.. Возможно ли обмануть природу? И — раз!.. И если да — то зачем? А если нет — почему? А если её не обманешь… И — раз!.. В Аду сгорит племя людское. И чуток космический жаждущий глаз. И — раз!.. Мы перемещаемся по заданным траекториям. И — раз!.. Нас контролируют. Пора рубить мясо. Сколько можно говорить? Пора рубить мясо. … — Ну что, пойдёшь ещё на перекур? — спустился с лестницы Начальник Цеха, весь в фурункулах и гноящихся струпьях, которые он чесал, чтобы возбудиться. — Не… Чуть попозже… — Так, посмотрим, что ты тут наваял… так… ваятель, нах… ого… почти весь теплоход порубил! Горазд же ты топором махать… Где так научился? — Да так… — потупился, смущаясь, — учителя были хорошие. Один, в особенности… увлёк меня боевыми искусствами. У меня долго не получалось: я ссал сражаться. Так и жил — в выжидательной позиции. То есть, жил — и ждал: когда он наступит, мой шанс. — Ну, и чего? Наступил этот светлый миг? — Начальник Цеха поправил берет и выдавил гной из белой головки на своём грибовидном носу. — Наступил… но не так, как я думал. Мне представлялось всё как-то иначе. Не могу рассказать как, но иначе. А это вышло что-то… резкое, с вызовом, с реальными гранями смерти. Вы, товарищ начцеха, не представляете, через что мне пришлось пройти. Волосы встают дыбом, как вспомню. И мозги мне там отформатировали капитально. Уже ни о каких автомобильных гонках не задумывался. И кстати, я теперь радиоактивен. — Поздравляю, — Начальник Цеха почесал волдыри за ухом. — Руби, давай, не отвлекайся. Радиация — это не по твоей части. После разберутся, что к чему. — Надменно, как <censored> вы мне это говорите. Распирает от ощущения собственной власти. Человек торопится, а вы ехать ему не даёте. — Ты ж не едешь, ты — гонишь. — Слыхали уже… Неприятно, конечно, это слышать. Тем более, от самого себя. Хотя нет, от самого себя — всё же лучше… или нет? Как вы думаете, товарищ начцеха? — Я думаю, что пора тебе на перекур, милчеловек. Хватит уже, наработался. Вон сколько мяса изрубил. Целый корабль. А впереди ещё — мясной поезд, мчащийся к счастью. А за ним — мясной самолёт, уносящий в бессмертие. А после самолёта — мясная ракета. — Мясная ракета? Рад это слышать. Когда рубишь мясо, ни о чём о таком великом не думается. Работа размеренная, вырабатывает чувство оружия и глазомер, безусловно. И по жизни помогает. Как песня. — Нам песня строить и жить помогает… — затянул Начальник Цеха. — Она как плеть: и зовёт и ведёт… — подхватил Румбо. — И тот, кто с песней по жизни шагает, тот никогда и нигде не пропадёт, трам-пам-парам! — торжественно завершили хором. — Ты, это, вот что, милчеловек… — Начальник Цеха, пощипал проколы на бёдрах, — раз курить не будешь, руби, давай, мясо. До конца смены ещё до хуя, а у тебя впереди — целый поезд. Работать. С лязгом захлопнулась за ним тяжёлая дверь. Руки взяли топор. Как всё это осточертело. Раньше-то всё было не так: раньше были испытания. Одна Сиреневая Пустыня чего стоила… а здесь — ничего. Маета. Руби мясо. Руби. И — раз!.. Сколько времени уже я рублю его, кто мне ответит? Мне иногда кажется — всю жизнь. Пора рубить мясо. <censored> и убиваюсь на хуй. Всё верно. Ведь я давно мёртв. Утонул, а затем сгорел. Но вроде пока трепыхаюсь. Почему снова здесь? Почему не вернулся? Ведь мог. Всё зависит от настройки. Всё, до мелочей. Вот повернул рукоятку — курю, а повернул чуть ещё — и уже давно бросил. Любил одну — горячо, пронзительно — а теперь глядишь: оп-а, а где ж та любовь? Остыла. Другая была — эх, сердце моё покорила! Был с ней нежен как с кошкой. Отчего как?.. Нарубил мяса, дал кошке кусочек. Кис-кис-кис… иди, вот, посмотри, что дядя Румбо тебе приготовил… Кошка жадно пожирает мясо. В этом мире не найти мне покоя. Пока поступает следующая партия мяса, расскажу одну подростковую тайну. Это гнусная тайна: о ней никто не знает. Шёл дождь: была осень. |