Онлайн книга «Румбо»
|
И кто-то прочапал по лужам вдоль стены со светящимися мандариновыми окнами. И лаяла собака за углом. На скамье сидел бомж и смотрел себе под ноги. Шёл я, перебирал ногами. Торопился. Пришёл на вокзал, удивился: какие дешёвые розы. Самые дорогие — 50 рублей штука. А в 5-и (без пробок) минутах езды отсюда точно такие же розы продают в 2 раза дороже. Ждал у стены, напротив выхода из метро. Невольно смотрел на проходящих женщин. Удивительные женщины. Несколько блядей видел — восхитился. Захотелось увести их к фонтанам. Не надоело ещё рубить мясо? В этом мире не найти покоя. Где я? Кто я? Лучше малиновый дождь, чем серозное счастье. Добро пожаловать в гибнущий мир, расщеплённый на части. Под флагами красными на улицу выйдем, уснём у башни взошедшего вымени. Лишними станем, поскольку без веры снами сметаем гранитные стены. Скромными станем. Но не устанем. Не надоело ещё рубить мясо? Но если… мясо не рубить, тогда к чему портреты эти? К чему гневливый воли зов, сверкание призрачных звёзд на букву «п»? Где ропот рабов, где откровения, где духовные подвиги? Всё это вошло в привычку. Постепенно всё входит в привычку, даже жизнь. Подсесть на жизнь — проще простого, а слезать обломаешься. Ну, где там ваш поезд, мчащийся к счастью? Туши за спиной раздвинулись, и вошёл Начальник Цеха, а с ним Гаврила, волочащий на цепи полутораметрового мутанта, напоминающего помесь крысы с гиеной. Молча наблюдали, как Румбо подтащил на разделочный стол мясные колёса электровоза и несколькими точными ударами разрубил каждое звездообразно на 11 неравных кусков. — Видишь? Пристроил его: теперь делом занят, — Начальник Цеха пощупал раздутую сибирской язвой голень, — а то по кладбищам, понимаешь, удумал шляться. В могилы к уважаемым гражданам запрыгивать. — Да, — подмигнув, Гаврило уронил двух червей с подбородка, — беспонтовое это занятие — по чужим могилам шарить. Того гляди, заразу подхватишь. Он отцепил поводок крысы-мутанта, и та, плотоядно пискнув, проворно скрылась в мясном тоннеле. — Так а он и подцепил, — Начальник Цеха сковырнул головку чирья на шее, — он же теперя радиоактивный. Урановый мальчик на полста мегатонн. — Вы что хотите этим сказать, уважаемые? — Румбо отложил топор и порылся рукой в мошонке, — я что, могу взорваться? — Не только можешь, — зашевелил червём Гаврило, — но и взорвёшься. Это и есть твоя миссия: превентивного ядерного удара. — Вот как… почему тогда не сразу? — приблизился к червиволицему Румбо, — к чему это мясо? К чему все испытания? В могиле твоей грёбаной, и в пустыне зачем пыль эту жрал? Бродил по кафелю? Нюхал ноги пьяной стюардессы? — Затем, что сразу ничего никогда не выходит, милчеловек! — назидательно проколол иглой волдырь Начальник Цеха, — для начала развиться надобно-с… доказать свою, так сказать, профпригодность… пройти кой-какой жизненный университет… — Жизненный? — А кроме того, новичку такое ответственное поручение доверять рискованно. Тут всё естественным образом должно случиться: катаклизм должен специально вызреть. И тогда придёшь ты. И воссияет свет. Человек-водородная бомба. — А если я не хочу? — А если сам того не осознаёшь, что хочешь? С нами ничего не случается помимо нашего желания, Румбо. Наши желания — каждый наш шаг. — Неужели желал я рубить мясо?.. — Не обязательно… но возжелал кое-чего такого, что без рубки мяса не может осуществиться. Так что бери в руки топор и продолжай своё славное дело. Мясникам в народе почёт. Румбо послушно взял топор, а потом развернулся и с резким криком обрушил его Гавриле на голову. Раздался металлический стук, лезвие соскочило: черви облепляли стальную болванку. Пихнул на него тушу, подскочил к НЦ — и с налёту ему справа под ухо. Удар срубил челюсть и смял основание черепа. Рванул на себя, выдирая лоскут сухожилий, кровь обдала фонтаном. Рубанул еще сверху — прямо между запухших ячменями глаз. НЦ осел, выронив папиросу. Румбо поднял, затянулся. Выпустил длинную струю дыма. Сплюнул наполнившую рот влагу. Приблизился, сонно очищая червей с лица, оглушенный ударом Гаврило. — Кусь-кусь-кусь… — подзывал он гиенокрыса, чавкая безгубым ртом. В груде мяса раздалось шипение. Румбо попятился, щелчком посылая окурок в блеснувшую из-под червей сталь. Но вот на стене — переключатель. Прочь с дороги, гнилая репа! Да здравствует новая эра совдепа! — Ну хватить кривляться! — Кравподжузо метнула в брата жвачкой, — я через 15 минут выхожу, а ты как хочешь. — Через 15 минут? Чё так скоро? — Зяблик развернулся перед зеркалом, зажав гениталии между бёдер — получился дамский лобок, — гляди, Джуза… Сестра не оглянулась. Она озабоченно рассматривала большой палец на своей левой ноге. Сбоку надулась мозоль: значит, от идеи обуть на дансинг новые туфли придётся отказаться. Остаются кроссовки. Они такие вонючие, но ничего: на дискач проканает. Кравподжузо достала с полки кроссовки reebok, принялась зашнуровывать. Зяблик повертел перед зеркалом ягодицами, пытаясь разглядеть анус: — Пусть ещё подрастут телекомы!.. — Короче, Зяб, — она надела бюстгальтер, повертелась, снова сняла, — я хочу тебе сказать, что ты всегда очень долго копаешься. — надела футболку “braatstvo”, стала причёсываться, — я, баба, а уже почти одета. А ты ещё только косяки упаковал… нельзя же так. В жизни будешь всё время опаздывать — люди будут напрягаться — разложишься окончательно. Глаз да глаз за тобой… — Лечить будешь? — Зяблик вяло мастурбировал перед зеркалом, — кол точить будешь? — И не мечтай. Я тебя больше близко не подпущу… ишь, чего удумал: инцестом баловать. Воспользовался, так сказать, беспомощностью старшей сестры… — она коротко и бесшумно пукнула. За окном стемнело. Накрапывал дождь. Зяблик взял с полки книгу «Секс в III-ем рейхе» и стал изучать оглавление. Затем с интересом перелистал картинки. Положил книгу обратно, помял мошонку пальцами. Подошёл к зеркалу, посмотрел на свой язык и зрачки. Потянулся, разминая спину. Заголил головку пениса. Осмотрел ожоги на предплечии. Взял мобильный: — Здоров… ну чё, ты идёшь?.. Какие басмачи? А, басмачи… хорош говна месить… — Зяба, я готова, ты идёшь? — Кравподжузо заглянула в комнату, — ну, как знаешь… я пошла, слышь? |