Онлайн книга «Любовник Дженис Джоплин»
|
— Вот, возьми на расходы. — И, помедлив, добавил: — Я уже дал денег дяде Грегорио, чтобы ты ни в чем не нуждался; он подыщет для тебя жилье. — Да, папа. — Делай все так, как я тебе велел; из города никуда ни на шаг! — Да, папа. — Я не хочу, чтобы у тебя опять возникли неприятности. — А как же дьявол? — Выброси это из головы! Позаботься о Давиде, — обратился он к Грегорио. — Когда найдешь для него дом, помоги обустроиться и навешай иногда. — Не беспокойся. — И не вздумай подавать в суд на полицию, все равно ничего не добьешься, они же над тобой и посмеются! Давид отказался покидать аэропорт, пока самолетик не взлетел и не скрылся из виду. На обратном пути в город он думал о том, как отец защищал его от дона Педро, вспоминал Чакалу, которую не увидит уже никогда в жизни. Давид почувствовал боль от образовавшейся в душе пустоты. «Умираю», — мысленно решил он. «Да нет, — возразил голос. — Это всего лишь одно из проявлений того, как человек воспринимает одиночество». Дядя Грегорио посмотрел на Давида в зеркало заднего обзора и поинтересовался, нравится ли ему бейсбол. — Бейсбол? — переспросил Давид. — Не знаю, никогда в него не играл. Пять часов спустя он стоял на краю бейсбольной площадки и наблюдал за игрой команды «Депортес Бейб Рут», которую тренировал и содержал на свои деньги дядя Грегорио. Она проигрывала с разгромным счетом: один — одиннадцать. На восьмой подаче, когда стало ясно, что поражение неминуемо, дядя предложил Давиду выступить в роли подающего. — Надо просто бросить мяч кэтчеру! — Я не умею… — А ты вообрази, что перчатка — это кролик! — И все? — Ну, на самом деле тут целая наука, но сейчас объяснять некогда, что получится, то и ладно! — Хорошо. — Тогда переодевайся! — И дядя дал ему форму, которая раньше принадлежала Чато. — Играть будешь? — спросил Джонленнон, сидя на спортивной сумке, грызя картофельные чипсы и запивая их газировкой. Грегорио подозвал кэтчера, Сантоса Мо-хардина по прозвищу Чоло, крепкого парня с темными пятнами под глазами, и познакомил с Давидом. — Это мой племянник Давид, он будет подавать, принимай мяч по центру. А ты, Давид, постарайся попасть точно ему в перчатку. Идея ввести в игру новичка, очевидно, пришлась Чоло не по вкусу. — Они могут опротестовать результаты матча! — Не важно, мы и так проиграли! — Чоло смерил взглядом нового питчера, и поскольку тот, похоже, не показался ему обладателем большого ума со своим разинутым ртом и выпяченными зубами, решил возразить: — Послушайте, какой смысл менять шило на мыло? — Ты что, каброн, возомнил себя Альбертом Эйнштейном? Все равно тебя русские не завербуют, мать их! — Да ладно, сказать ничего нельзя… Не обращая внимания на Чоло, Давид начал разминаться и взял бейсбольный мяч, чтобы набить руку, бросая его в перчатку свободным членам команды, но тут к нему подкрались неожиданные сомнения: мяч был такого же размера, как тот камень, что послужил причиной гибели Рохелио Кастро, только весил поменьше. Тогда он обратился к дяде: — Послушайте, дядя Грегорио, папа не велел мне больше бросаться камнями. — Это не камень, а мяч, так что успокойся! Тебе что, разонравилось попадать в кроликов? — Нет вообще-то… — Так это то же самое, только вместо кролика — перчатка! — Хорошо, как скажете. — Давид ради тренировки бросил мячик семь раз, и это занятие ему понравилось. Он решил, что метить в неподвижную перчатку даже проще, чем в кролика. Тем временем Грегорио договорился насчет нового игрока с арбитром, а Чоло подбодрил остальных членов команды: — Держись, ребята! Как говорил Йоги Берра, ничто не кончается прежде, чем наступает конец, и это как раз тот случай! Сантос подошел к питчерской площадке, где уже стоял Давид, и посоветовал ему бросать как можно сильнее. Очередной игрок соперников с битой занял свое место, и по сигналу Чоло Давид сделал первый бросок, который получился мощным, точным, с хорошей скоростью. Отбивающий промахнулся, и Давид заработал «страйк». — Вот вам, мать вашу! — восторженно завопил Чоло. Тренер противоположной команды немедленно подошел к Грегорио, чтобы оспорить результат. — Гойо, откуда у тебя взялся этот парень? — Мне его только что прислали из Штатов! — А я думал, его подослали русские! — Не будь пендехо, Риос, в России не играют в бейсбол! — Арбитр молча сметал шеткой песок с площадки отбивающего. — Ты же знаешь, что проиграл, и я могу запретить своим ребятам отбивать! — Не будь каброном, Риос, дай мне опробовать в деле этого парня! Сегодня ты мне, завтра я тебе, сам понимаешь! — Ну ладно, — согласился тренер соперников, однако в душе у него остались сомнения. И недаром. Для двух отбивающих его команды броски Давида закончились сплошными «страйками», из других лишь один успел сделать «хоумран», обежав все базы, а самый последний отбил мяч высоко вверх, и тот, повертевшись в воздухе, упал в аут. — Матч-ин, земляк! — восторженно закричал Давиду Чоло, а Грегорио и вся команда ликовали. — Чертов пацан, откуда он взялся! — досадовал тренер соперников. К пущему восторгу Грегорио, приехал президент бейсбольной лиги и сообщил о назначении его тренером кульяканской команды «Лос-Томатерос», которой предстояло поехать в Лос-Анджелес и сыграть там шесть матчей. Ему давалось две недели, чтобы подобрать игроков в возрасте от восемнадцати до двадцати лет, оформить им паспорта и сшить бейсбольные костюмы. — Послушай, Грегорио, ты ведь планируешь включить в команду этого питчера? По дороге домой в своем зеленом «валиуме» Грегорио говорил Давиду: — Вот так, племяш, ты хотел поехать в Соединенные Штаты и поедешь, только не батрачить, а играть в бейсбол, как тебе это? — Нравится. — У меня есть две недели, чтобы обучить тебя парочке приемов; слышал когда-нибудь о «слюнявой подаче»? — Нет. — Если уж ты сумел одним броском парня ухлопать, то вполне сможешь играть против гринго; ты же самородок, неграненый алмаз, как говорится! Руки у них коротки, у засранцев! — Дядя сердито насупился и сказал: — Если бы Чато перестал херней заниматься, мог бы шорт-стопа сыграть, да вместе с Чоло, представляешь, какая у нас была бы мощь? — Дядя, а разве Чоло не старше двадцати? — Да, но по свидетельству о рождении ему восемнадцать. Восторг дяди Грегорио начал передаваться и Давиду, хотя он все еще не очень хорошо понимал, что происходит. Одно ему было совершенно ясно — чем дальше его увезут от Чакалы, тем лучше. |