Книга Ромовый дневник, страница 52 – Хантер С. Томпсон

Сала поднял взгляд.

— А ты, Кемп, любитель шлюх.

Я рассмеялся.

— Почему?

— Почему! — возмутился он. — Учти, Кемп, я разгадал твои гнусные замыслы. Я всю дорогу что-то такое подозревал — и теперь ты увел у Йемона эту девушку.

— Что? — воскликнул я.

— Не отрицай, — сказал Сала. — Он уже был здесь сегодня — рассказал всю подлую историю.

— Ты идиот! — сказал я. — Шено просто заявилась ко мне в квартиру. Ей больше некуда было пойти.

Сала ухмыльнулся.

— Она могла бы заявиться ко мне. Я, по крайней мере, порядочный человек.

Я фыркнул.

— Господи, да ты бы ее просто добил.

— Полагаю, ты спишь на полу, — продолжил он. — Знаю, знаю я эту квартирку, Кемп. Там только одна кровать, так что не корми меня христианской ерундистикой.

— Черт бы тебя побрал! — взорвался я. — Ты, сукин сын, так сексуально озабочен, что тебе вообще нет смысла о чем-то рассказывать!

Сала рассмеялся.

— Успокойся, Кемп, а то с тобой сейчас истерика сделается. Да знаю я, что ты эту девушку не трогал. Ясное дело, ты не такой. — Он снова рассмеялся и заказал еще четыре пива.

— Между прочим, — заметил я, — я ее обратно в Нью-Йорк отсылаю.

— Наверное, так оно лучше, — отозвался Сала. — От девушки, которая с целой толпой мужичья сбегает, добра не жди.

— Я же рассказал тебе, что там случилось, — сказал я. — Она ни с кем не сбегала.

Сала покачал головой.

— Проехали, — устало произнес он. — Меня это меньше всего волнует. Поступай как знаешь. У меня свои проблемы.

Прибыло пиво, и я посмотрел на часы.

— Почти полдень, — заметил я. — Ты что, на работу не собираешься?

— Пойду, когда хорошенько напьюсь, — ответил Сала. — Давай еще по пиву — а то в понедельник нас тут уже не будет.

Еще три часа мы пили не переставая, а потом поехали в редакцию. Лоттерман вернулся, но куда-то вышел. Наконец около пяти он пришел и собрал всех в центре помещения. Для пущей важности он забрался на стол.

— Ребята, — начал он. — Вы все будете рады узнать, что этот никчемный болван Сегарра наконец-то уволился. Хапуга, каких свет не видывал, да вдобавок еще и педераст. Теперь, когда он ушел, думаю, все у нас будет в порядке.

Раздалось несколько смешков, затем все затихло.

— И это только часть хороших новостей, — с улыбкой до ушей продолжил Лоттерман. — Полагаю, все вы знаете, что газета в последнее время никаких доходов не приносила. Но теперь, слава Богу, нам больше не надо об этом беспокоиться! — Он помолчал и огляделся. — Думаю, вы все слышали про Дэниэла Стейна — он мой старый друг, а с понедельника еще и совладелец этой газеты. — Он улыбнулся. — Я вошел к нему в кабинет и сказал: «Дэн, я хочу, чтобы моя газета работала». А он сказал: «Эд, сколько тебе нужно?» Вот, собственно, и всё. Сейчас его юристы готовят нужные бумаги, и они прибудут сюда в понедельник, чтобы я всё подписал. — Тут Лоттерман нервно потоптался на столе и снова улыбнулся. — Еще, парни, я знаю, что все вы ждете зарплату, и мне страшно жаль ломать ваши планы на уикенд, но по моему соглашению с Дэном я не могу давать вам никаких чеков, пока не подпишу те бумаги. Так что до понедельника вы ничего не получите. — Он торопливо кивнул. — Хотя, разумеется, каждый, кому понадобится несколько баксов, чтобы до той поры перебиться, может взять у меня взаймы. Не хочу, парни, чтобы вы нуждались, да еще меня в этом винили.

Раздался всплеск смеха, затем откуда-то с другого конца помещения послышался голос Салы.

— Я кое-что знаю про этого Стейна, — сказал он. — Вы уверены, что он справится?

Лоттерман взмахом руки отмел вопрос.

— Конечно, Боб, я уверен. Мы с Дэном старые друзья.

— Вот и славно, — отозвался Сала. — У меня ожидается чертовски напряженный уикенд, и, если вы не против, я бы сразу занял у вас всю мою зарплату — тогда в понедельник вам уже не придется ничего мне выдавать.

Лоттерман пристально на него уставился.

— Ты на что, Боб, намекаешь?

— Я ни на что не намекаю, — сказал Сала. — Я просто хочу, чтобы вы одолжили мне сто двадцать пять баксов до понедельника.

— Это возмутительно! — воскликнул Лоттерман.

— Да, черт побери, возмутительно, — отозвался Сала. — Ведь я работал в Майами, помните? И знаю Стейна. Он известный растратчик. — Он закурил сигарету. — А кроме того, в понедельник меня тут может не быть.

— Что ты имеешь в виду? — прокричал Лоттерман. — Ты увольняешься?

— Этого я не сказал, — ответил Сала.

— Ну вот что, Боб! — заорал Лоттерман. — Не знаю, что ты тут затеваешь, когда то болтаешь, что уволишься, то — что нет, но кем ты, черт возьми, себя возомнил?

Сала слабо улыбнулся.

— Не орите, Эд. А то мы тут все нервничаем. Я просто попросил у вас взаймы — вот и всё.

Лоттерман спрыгнул со стола.

— Можешь зайти ко мне в кабинет, — бросил он через плечо. — Кемп, тебя я хотел бы увидеть следующим. — Он махнул рукой. — Всё, парни, теперь пора снова за работу.

Сала последовал за ним в кабинет. Стоя неподалеку, я услышал недоуменную реплику Шварца:

— Это ужасно — не знаю, чему верить.

— Худшему, — посоветовал я.

Тут к нам подбежал Моберг.

— Он не посмеет! — выкрикнул он, — Ни жалованья, ни выходного пособия — мы этого не потерпим!

Дверь кабинета Лоттермана раскрылась, и оттуда вышел явно расстроенный Сала. Следом за ним появился Лоттерман и позвал меня к себе. Он подождал, пока я войду, затем плотно закрыл за нами дверь.

— Пол, — начал он. — Что мне с этими парнями делать?

Я посмотрел на него, не вполне понимая, что он имеет в виду.

— Я на канатах, — пояснил Лоттерман. — И ты единственный, с кем я могу поговорить. Все остальные просто стервятники.

— Ну да, — возразил я. — Я еще какой стервятник.

— Нет, ты не стервятник, — быстро сказал он. — Ты лентяй, но не стервятник — не как этот вонючий Сала. — Он злобно сплюнул. — Слышал ты ту муть, которой он меня кормил? Слышал ты когда-нибудь что-то подобное?

Я пожал плечами.

— Не знаю…

— Вот почему я хочу с тобой поговорить, — продолжил Лоттерман. — Я должен справиться с этими парнями. Мы в настоящей беде — этот парень Стейн загнал меня в угол. — Он посмотрел на меня и кивнул. — Если я не смогу продолжить выпуск газеты, он продаст ее как утиль. А я отправлюсь в долговую тюрьму.

— Звучит скверно, — заметил я.

Он сухо рассмеялся.