Онлайн книга «Билет на вчерашний трамвай»
|
Пашка протянул руку и развернул меня лицом к себе. – Откуда в тебе этот цинизм, Ксюш? Я смотрела прямо в его голубые глаза. – А ты поживи, как я. – Я понимаю… – Да ни черта ты не понимаешь! – Я скинула Пашкину руку и наклонилась над своей кружкой. – Я одна живу и тяну Андрюшку, Паш. Я устала. Устала как собака. Я ему за маму и за папу. За папу даже чаще. Потому что мужика вырастить хочу, а не педика. Он у меня уже даже не плачет, когда ему больно, – после того как я как-то пообещала ему купить лифчик пятого размера, если он будет реветь, как девчонка… Сказала, что в садик его в этом лифчике отведу… Пашка поцеловал меня в макушку и крепко обнял за плечи. – Ксюша, ты перегибаешь палку, родная… Он же еще маленький… Я вымученно засмеялась. – М аленький? Да ни черта подобного! Мы с ним недавно возвращались вечером домой и встретили у подъезда соседку, тетю Люсю. У нее своих внуков нет, а детей она любит. Хорошая такая женщина, милая… Так вот, мы ее встретили, и она Андрюшке говорит: «Дюшенька, может, пойдешь жить ко мне? У меня собачка есть живая, квартира большая, игрушек красивых много. Пусть мамочка твоя отдохнет, одна поживет, она ж работает, устает, а я давно на пенсии…» И мне подмигивает, мол, не обижайся, шучу. Андрюшка так задумался, прям по мордашке вижу: думает всерьез. Живая собачка – это круто. Он молчит, и мы с тетей Люсей молчим. И тут Дюша вкладывает свою руку в мою ладонь и говорит соседке: «Я б пошел… Да кто ж тогда мать мою кормить будет?» Мы с тетей Люсей минуты две в ступоре стояли, не зная: то ли смеяться, то ли плакать… А ты говоришь – маленький еще… Пашка задумчиво кинул мне в чай два куска рафинада. – Как обычно? Два? Я улыбнулась и потерлась щекой о Пашкин рукав. – Я уже клала сахар, Пашк… – Дед Мороз! – влетел на кухню Дюшка. – Ты еще у нас посидишь? Не уйдешь? – Ни за что, – серьезно ответил Пашка. – Ну-ка, иди ко мне быстренько. Андрюшка вскарабкался Пашке на колени и запустил руку в конфетницу. – Ну, теперь ты рассказывай: где был, как жил, как нас нашел? – спросила я Пашку, не называя по имени. Ведь Деда Мороза не могут звать Пашкой, правда? Рыжий скосил глаза на Дюшеса и, старательно подбирая слова, заговорил: – Ну, как я жил? После того как ты ушла, я недолго у Иры проработал. Нет, ты тут ни при чем. У меня мать заболела сильно. Там, в Запорожье. Мы с Лехой, с братом, подбили все свои бабки и слиняли от Ирки без предупреждения. Ну вот, полгода я с матушкой жил. Болела она тяжко, долго… А весной прошлой умерла… Знаешь, я все время хотел тебе позвонить, но стеснялся. Ты с Женькой жила… Кстати, а что с ним? Я кивнула на Дюшку и прикрыла глаза. Мол, потом расскажу, не при ребенке же, а ты продолжай, продолжай. – Мамы не стало – мы с братом продали соседям наш дом да обратно в Москву рванули. Сейчас работаем опять. Не с Иркой. Другое место нашли, хорошее. А вчера я с работы пришел, лег на диван и опять тебя вспомнил. Я хихикнула. – Я у тебя ассоциируюсь с диваном? – Нет, – Пашка, казалось, не заметил подколки. – Я все время тебя вспоминал. А вчера решил позвонить. Мама твоя мне сказала, что ты больше там не живешь. И новый адрес давать не хотела. Я улыбнулась. – И тут ты вспомнил, как впаривал людям «Лактофайбер»? – А что вспоминать? Я до сих пор этим занимаюсь. Только впариваю уже другое барахло. В общем, ты же знаешь: мой язык меня кормит. Через пятнадцать минут я о тебе уже все знал. Вот и пришел без звонка. Мама твоя мне сказала, что ты одна живешь.. – А то. Маме только уши свободные дай. Она тебе многое про меня расскажет, ага. Пашка пожал плечами. – Почему так скептически? По-моему, очень милая женщина. Я сунула в рот конфету и отхлебнула чай. – Совершенно верно. Она милая. – О маме почему-то говорить не хотелось, и я сменила тему: – Так. По-моему, кому-то уже спать пора. Да? – Нет, – ответил мой сын с Пашкиных колен. – Я с Дедом Морозом посижу. – Не посидишь, – я решила проявить твердость. – Ты сейчас пойдешь в ванную, потом ляжешь в кроватку, а я посижу с тобой, пока ты не уснешь. Хорошо? Дюшка задумался, потом погладил Пашку по лицу, вздохнул и слез с его колен: – Хорошо. – У тебя замечательный сын. – Пашка проводил глазами убежавшего в ванную Андрюшу и посмотрел на меня: – Он у тебя вырастет настоящим мужчиной. – Знаю, – просто ответила я. – Он – моя гордость… Накрывая Андрюшку одеялом, я улыбнулась, вспоминая, как все начиналось… …Темным осенним промозглым вечером я поняла, что в моем животе поселился сын. То, что это сын, а не, к примеру, глист, – я поняла сразу. И очень ответственно стала его взращивать. Я кормила сына витаминами, пичкала кальцием и мужественно глотала рыбий жир. Сын не ценил моих усилий и через пять месяцев вспучил мой живот до размеров пляжного мяча. А еще он все время шевелился и икал. Я торжественно носила в руках живот с сыном и принимала поздравления и мандарины. Которые ела с кожурой и с жеманной улыбкой. Мы с сыном слушали по вечерам Вивальди и трагично, в такт, икали под «Времена года»… Через шесть месяцев я поймала себя на том, что облизываю булыжник с водорослями, который извлекла из аквариума. Я этого не хотела – я выполняла приказы сына. Через семь месяцев я стала килограммами есть сырую гречку. Сын надо мной глумился. Через восемь месяцев я влезала только в бабушкин халат и в клетчатый комбинезон, который делал меня похожей на жену Карлсона. Сын вырос и не оставил мне выбора. Через девять месяцев я перестала видеть собственные ноги, время суток определяла по интенсивности икоты сына, ела водоросли, сырую гречку, мандарины с кожурой, активированный уголь, сухую глину, предназначенную для масок от прыщей, жевала сигаретные фильтры и кожуру от бананов. Я не стригла волосы, потому что баба Рая с первого этажа каркнула, что своими стрижками я укорачиваю сыну жизнь. Я не поднимала руки над головой, чтоб сын не обмотался пуповиной. Я никому не давала пить из своей чашки. Я старательно запихивала в себя свечи с папаверином, чтобы сын не родился раньше времени. Причем запихивала их не туда, куда надо. Подумаешь, ошиблась на пару сантиметров… Я до крови расчесывала себе живот и всерьез опасалась, что он вот-вот лопнет. Я купила сыну коляску, кроватку, двадцать две упаковки памперсов, ванночку, подставку в ванночку, зеленку, вату, стерильные салфетки, десять бутылочек, дюжину сосок, штук двадцать пеленок, три одеяла, два матраса, манеж, велосипед, восемь чепчиков, кучу костюмов, пять полотенец, двадцать ползунков разных размеров, распашонки в неисчислимом количестве, шампунь, масло для попы, газоотводную трубочку, отсасыватель соплей, клизму, две грелки, зубную щетку, музыкальную карусель, два мешка погремушек и желтый горшок. |