Онлайн книга «Билет на вчерашний трамвай»
|
– Где, говоришь, ваша дача? …Его звали Слава. Он работал машинистом электрички, был высок, красив, зеленоглаз и остроумен. Через неделю я влюбилась в него по уши. По ночам мы воровали у Славкиного соседа старый «УАЗик» и гоняли на нем по городу. Мы гуляли по просмоленным шпалам до электродепо и обратно. Мы ночевали в лесу возле костра. Мы сломали диван у него дома. Он называл меня «куклой». Его мама звала меня «дочей». Я выкинула сиреневую помаду, шорты-трусы и майку с Микки Маусом. Я научилась готовить пищу. Меня позвали замуж. Замуж мне не хотелось ну совершенно. Поэтому я вновь откопала своего Микки Мауса и порношорты, с неподдельным сожалением призналась Славе в том, что на роль жены совсем не подхожу, и первой электричкой вернулась в Москву. Конечно, сердце у меня – не камень. Конечно, я долго страдала и переживала. Конечно, я писала ему длинные письма, ни разу не получив ответа. Но потом жизнь пошла своим чередом, я вышла замуж, – разумеется, не за Славу, – у меня родился Андрюшка и, как водится, ушел муж. Всё как у всех практически. Но пердящий «УАЗик», теплые шпалы и костер в лесу заняли особое место в моем сундучке. С годами я ныряла в него все чаще, доставала свои воспоминания, облизывала их, протирала от пыли и осторожно укладывала обратно. На лучшую полочку в кладовой своей памяти. Года два назад мне даже пришла в голову идея написать книгу. Про настоящую любовь. А не про розовые сопли и «его нефритовый стержень нежно проник в розовый бутон Жозефины, и их накрыла волна экстаза». Я сидела на работе и, забив на всех и вся, писала книгу про любовь. Про меня и про Славу. И даже написала, что характерно. Потом ее читали мои подруги и мамы подруг, все долго ржали и в конце концов потеряли единственный напечатанный экземпляр. Так, не начавшись, погибла моя карьера писательницы. Семь лет прошло, а мне все чаще хотелось съездить на дачу и зайти в десятый дом на Октябрьской улице. Как будто что-то изменилось бы от того, что я туда припрусь. И я никуда не приезжала. Просто сидела и по-старушечьи копалась в своем сундучке. И почему-то мне все время казалось, что я пропустила что-то очень важное. Что уже когда-то давно я уже стояла на развилке у камня с высеченной на нем надписью: «Направо пойдешь – счастье найдешь, налево пойдешь – отымеют, прямо пойдешь – в дерьмо вляпаешься», и смутно подозревала, что пошла я прямо, но по пути свернула налево… И с каждым годом утверждалась в этой догадке все больше и больше. До того самого дня, когда в моей квартире раздался телефонный звонок. – Алло, – сказала я в трубку. – Ш-ш-ш… – ответила мне трубка. – Это кто? – предприняла я вторую попытку. – Ш-ш-ш… – повторила трубка. – Ну и идите в пень, я вас не слышу, – вежливо сказала я тому, кто шипел, и положила телефон на стол. Он снова зазвонил через десять секунд. – Алло! – Ксень, это ты? Я осела на стул, как фрекен Бок, у которой сперли плюшки. Несколько секунд помолчала. Икнула. Потом глубоко вдохнула и спросила, зная ответ заранее: – А это кто? – А это я. Слушай, Ксень… Дальше я уже не слушала. Потому что в тот момент над моей головой засиял нимб, ангелы ворвались в мою квартиру и стали хаотично носиться под потолком, играя на фанфарах, баянах, балалайках и губных гармошках. На меня снизошла Божья благодать, надо думать. Давно пора. Я ее заслужила однозначно. Наконец-то мои молитвы дошли до адресата. Семь лет, Боже мой. Семь лет прошло… Символичная цифра. Наверное. – …на «Новослободской» в семь. Сможешь? – закончили в трубке. Я весело спросила: – Чего? – Ты вообще меня слушала? – поинтересовались на том конце провода. – Нет, – еще веселее ответила я, – а ты что-то сказал? В трубке помолчали, потом вздохнули и терпеливо повторили: – Завтра у меня на работе корпоратив. В честь десятилетнего юбилея. Звезды разные приедут, «Блестящие» там… Любишь «Блестящих»? – Обожаю! – Ну вот… Каждому сотруднику можно привести с собой одного человека. Я подумал, что этим человеком можешь быть ты… – Я могу! – Не перебивай. В общем, завтра в семь на «Новослободской». Я тебя жду. Буду ждать, то есть. Ты придешь? – Да! Слав, подожди. Ты… Ты что, до сих пор не женат? – спросила я на одном дыхании и зажмурилась. Пауза. – Женат. Дочке четыре года. Жена идти не захотела просто. Под потолком предательски сфальшивил на губной гармошке последний оставшийся ангел и исчез, прихватив с собой мой нимб. Как обычно. Чудес не бывает. – Понятно. Я приду, Слав. – Спасибо, Ксень. Спасибо. И еще… Сердце у меня застучало, ладони вспотели. – Я очень соскучился, Ксюш. – Я тоже. Очень. Правда. – Ну, до завтра, кукла? И гудки в трубке. Ку-кла, ку-кла, ку-кла… Подняла голову кверху, пытаясь вкатить слезы обратно в глаза. Ангелов там уже давно не было. Зато обнаружилось пятно на потолке. Формой напоминающее костер. Костер в лесу. Весь следующий день прошел в лихорадочных сборах. – Полинка! – орала я в телефон, прижимая правым плечом трубку к уху, а левой рукой с остервенением выщипывая брови. – Слушай, дай мне на один вечер свою рыжую курточку! – Дубленку, что ли? Сдурела? Сентябрь на дворе, мать. Упреешь ведь. – Сысоева, у меня на тебя вся надежда. У меня сапоги рыжие есть, сумка есть. Почти рыжая. Ну, в темноте так вообще просто апельсиновая. А куртка у меня красная. Сама понимаешь… – Ты куда собралась, кляча? – На сви-дание! – выкрикнула я и выдрала половину правой брови. – Черт! – А с кем? – Полин, что ты мне допрос устраиваешь, а? – А мне интересно, куда ты намылилась в моей дубленке, да еще когда на улице плюс пятнадцать градусов. – Сысоева, не будь занудой. Твоя куртка мне для имиджу нужна. Под сапоги… – А сапоги тебе в такую жару зачем? – Нет, ты патологическая зануда. Зачем-зачем… За шкафом! Ты мою книжку читала? – Про то, как у тебя в магазине трусы из штанины вывалились? – Да. То есть, нет. То есть книга не про трусы! Вот ты не романтик, Полин. Там же что главное? |