Книга Вмешательство мисс Сильвер. Когда часы пробьют двенадцать, страница 102 – Патриция Вентворт

— Не знаю… я не обращал внимания. На нем лежало примерно то же, что и сейчас.

— Пожалуйста, мистер Парадайн, перечислите. Возможно, вы что-нибудь вспомните.

Он нахмурился сильнее, то ли насмешливо, то ли нетерпеливо вздернул губу, а потом сказал:

— Ну, то же, что вы видите перед собой: чернильница… ручка… карандаши… промокашка… писчая бумага…

— Сейчас бумаги нет.

— Перед дядей лежала бумага, когда мы разговаривали, это точно. Но на ней ничего не было написано.

— Пожалуйста, продолжайте.

— Больше ничего не могу вспомнить.

— Как насчет календаря? Мисс Парадайн упомянула, что ее брат пользовался простым настольным календарем.

Марк покачал головой:

— Нет, никакого календаря, иначе мне не пришлось бы доставать ежедневник. И потом, был последний день года. Наверное, дядя выбросил старый календарь, а новый еще не принесли.

— Что-нибудь лежало на краю стола, вот здесь, между мной и инспектором?

— Только газета.

— Вот как? — отозвалась мисс Сильвер. — Газета лежала, занимая весь угол?

— Да. «Таймс». Он, должно быть, как раз ее читал.

— Мистер Парадайн, вы не помните, лежала ли газета ровно? Как по-вашему, могла бы она прикрывать, допустим, чертежи мистера Рэя? Насколько я знаю, они лежали в картонном тубусе. Удалось бы спрятать их под газетой?

Марк глубоко задумался и перевел взгляд с Вайнера на начальника полиции.

— Они вернулись! Неужели дядя имел в виду именно это?

— До вас только что дошло? — спросил полковник Босток.

Марк попытался подняться, но ноги как будто ему не повиновались. Он снова сел, оперся о стол и посмотрел на обоих.

Полковник Босток резко произнес:

— Ну же, Парадайн! Что, по-вашему, имел в виду дядя, когда сказал, что кто-то из членов семьи предал интересы клана? Такое в равной мере неприятно говорить и слышать. Что он имел в виду?

— Он хватился чертежей? Ведь так?

— Я спрашиваю, о чем вы подумали в ту минуту, Парадайн.

Марк выпрямился.

— Извините, сэр, но я и понятия не имел о чертежах.

— Правда? Тогда расскажите, что пришло вам в голову.

Марк с полминуты молчал. Время, казалось, тянулось бесконечно долго. Наконец он произнес:

— Я скажу, сэр. Все это, разумеется, повергло нас в шок. Было очень неприятно, как вы заметили. Я не думал ни о каких чертежах. Я не знал, что думать. Я был занят собственными проблемами, а когда наконец спохватился, то заподозрил, что дядя намекал на меня. Я не преувеличиваю — он всегда страшно злился, стоило ему вспомнить, что я намерен покинуть фирму. В последний раз, когда мы разговаривали, дядя сказал примерно то же самое, что и в среду вечером.

— Вы помните, что именно?

— Что я намерен предать и фирму и страну, погнавшись за дешевой славой.

— Значит, вы решили, что в среду вечером он намекнул именно на вас?

Марк покачал головой:

— Ну, не на сто процентов. Мне просто показалось, что ситуация вышла из-под контроля. Я понял, что не могу так больше, и вернулся для разговора.

Глаза полковника Бостока сверкнули, когда он скептически спросил:

— И вы утверждаете, что разговор прошел вполне по-дружески?

Марк Парадайн внезапно покраснел.

— Да, сэр. Я наконец убедил дядю. Как я уже сказал, он согласился отпустить меня через месяц, если я не передумаю.

— Да, вы так и сказали. — Полковник явно ему не верил.

Марк заметно напрягся. Вайнер уточнил:

— Вы не знали, что чертежи пропали? Когда вы видели их в последний раз?

— Я вообще не видел никаких чертежей.

— Уверены?

— Совершенно уверен.

— Но вы про них знали? Знали, что мистер Рэй их привез?

— Да.

— Вы заходили в контору покойного мистера Парадайна днем в среду?

— Да.

— Во сколько? И долго ли пробыли там?

— Я зашел вместе с Фрэнком Амброзом около четырех и пробыл примерно четверть часа.

— Вы оставались в кабинете один?

— Да. Дядя куда-то вышел, потом Амброз отправился домой. Я подождал и тоже ушел.

— Вы не заметили на столе портфеля?

— Да, заметил. Дядя носил в нем документы.

— Вы к нему притрагивались?

Марк нахмурился.

— Вполне возможно, потому что я опирался о стол.

— А что делал мистер Амброз?

— Не знаю, ей-богу. Мы с ним просто поболтали.

— Вы опирались о стол… Вы все время так стояли, когда мистер Амброз был в комнате?

— Нет, иногда я подходил к окну.

— Зачем?

— Просто смотрел. Мы ждали дядю и не знали, как убить время. В конце концов Амброз так и не дождался.

— А вы остались в кабинете?

— Да.

— Когда ушел мистер Амброз, сколько времени вы провели один?

— Пару минут.

— И портфель был там?

— Да.

— Вы его открывали?

— Нет, конечно, — ответил Марк отчасти небрежно, отчасти язвительно.

— Вы не открывали портфель и не брали чертежи?

— Я даже не знал, что их кто-то взял. — Теперь скептицизм взял верх.

Вайнер взглянул на начальника полиции. Полковник Босток сказал:

— Итак, вы не знали, что чертежи украдены. А вам известно, что их вернули?

Выражение лица Марка Парадайна изменилось. Он заметно расслабился, подался вперед и пылко переспросил:

— Действительно вернули?

Полковник Босток кивнул.

— Когда, сэр?

Мисс Сильвер ответила:

— Именно это, мистер Парадайн, мы и пытаемся выяснить — и будем рады, если вы сумеете нам помочь. Чертежи лежали в картонном тубусе. Его обнаружил на краю стола мистер Рэй, когда вошел в кабинет рано утром в четверг, как только узнал о смерти мистера Парадайна. Возможно ли, по-вашему, что тубус уже был здесь, когда вы зашли к дяде в среду вечером?

Марк думал, медлил, хмурился и наконец произнес:

— Не исключено… Кстати, а отпечатки? Если тубус вернули, на нем должны быть отпечатки пальцев человека, который его взял.

Он перевел взгляд с инспектора на Бостока. Вайнер пристально посмотрел на него.