Онлайн книга «Основатель»
— Лазарь. Какими судьбами… Его первый ученик, предавший учителя и перешедший на сторону Храньи, не ответил. Лишь смотрел остекленевшими глазами и скалился редкими зубами. На губах и в усах запеклась кровь. — Я сочла, что вам будет интересно. — Мне интересно. Благодарю. Где ты его встретила? — Выследила. Он любил охотиться в парках. — Проблем с ним не возникло? — Арлекин ранен. Легко. К завтрашней ночи будет в порядке. Что прикажете делать с головой? — Выброси. Думаю, не время отправлять Хранье посылки. Пусть гадает, что произошло. Норико взяла голову за волосы и вынесла прочь. Господин Бальза посмотрел на рисунок, висящий на стене: — Убивать вас поодиночке — просто. Но слишком долго. И невыгодно. Пропадут еще двое, ну… трое. И остальные поймут, что к чему. Начнут искать. Будут настороже. Нет, следует действовать более радикально. Он подумал о том, что пришла пора задуматься о новообращенных. Один у него на примете был, но вряд ли этому обрадуется Кристоф. А малочисленный клан Нахтцеррет сейчас не в той форме, чтобы конфликтовать с кадаверцианом из-за мальчишки. Пускай и настолько ценного. — Пожалуй, с ним придется подождать до лучших времен… Его разговор с самим собой оборвала Рэйлен: — Нахттотер! Норико просила передать вам вот это. Она нашла их в кармане пальто Лазаря. Миклош кончиками пальцев взял маленькую разноцветную картонку и пробежал по ней глазами. — Хранья собирается устроить бал в моем доме?.. — точно гарпия прошипел он. — Бал в «Лунной крепости»?! Как будто Нахтцеррет — это фэриартос?! Какое позорище! Он швырнул приглашения на пол, встал, подошел к рисунку на стене и покачался на носках, стараясь взять себя в руки. Затем превратил свое творчество в черный песок, улыбнулся и поднял билеты. — Где мой мобильник? — Не знаю, нахттотер. — Так узнай! Найди его! Сколько я могу ждать?! Впрочем, стой! Все равно эта дрянь мне не нужна. Дай свой. Рэйлен нахмурилась, здраво опасаясь за судьбу своей электронной игрушки, но перечить не решилась и протянула господину Бальзе черный коммуникатор. Тот по памяти ввел номер и терпеливо считал гудки. Когда трубку сняли, он сказал: — Рогнеда, здравствуй. Это я. Мне нужно с тобой встретиться. Машина едва ползла по узкой лесной дороге, приглушенно рокоча двигателем. Лохматые растопыренные еловые лапы то и дело с неприятным шелестом били по бокам внедорожника. Миклош Бальза с некоторым напряжением поглядывал на мрачный мир за тонированным стеклом. Отношение к лесу было обычным для рыцаря ночи — все, что не походило на ухоженный английский парк, несло в себе затаенную опасность. Он с самого детства ощущал скрытую угрозу, исходящую от подобных мест — хищники, никакого комфорта, и под каждым кустом зараза. Только вриколакосы могли избрать такое зоной своего существования. Именно существования, а не жизни. — Гадкое местечко, — произнес он. Норико, сидевшая с закрытыми глазами, не шевельнулась, зато Рэйлен, снова устроившаяся на месте рядом с водителем, повернула голову: — Йохан всегда говорил, что перебить вриколакосов можно, только если вырубить все леса. — Чумной иногда порол чушь! — отмахнулся Бальза. — В моих глобальных планах на первом месте стоит «мировое господство», а на втором «резервации — людям». И в нем точно нет пункта «вырубка всех деревьев под корень». Даже ради того, чтобы выкурить Иована из его берлоги. Запомни, Цыпленок, — следует отделять друг от друга важные цели и мелкие, досадные, блохастые, но совершенно незначительные хвостатые неудобства. — Как скажете, нахттотер. — Так-то лучше. Далеко еще? Рэйлен сверилась с GPS: — Метров триста. Внедорожник остановился, и Арлекин с сожалением произнес: — Простите, нахттотер, но машина дальше не пройдет. Миклош тут же обругал все собачье племя, неспособное поговорить в более приятном и удобном месте и заставившее его тащиться в дремучую чащобу. Рэйлен открыла ему дверь, он выбрался, на ходу наматывая шарф. Требовательно протянул руку, получил трость. — Впереди тропа, — сказал испанец. — Проверь, — негромко приказала Норико. Арлекин кивнул и почти сразу же скрылся за елями. Нахттотер вдохнул воздух, который сегодня был необычно влажен и свеж. Пахло наступающей на зиму весной, тяжелым еловым духом и чем-то застарелым, еще прошлогодним, оставшимся здесь со времен поздней осени. Это были не те ароматы, что ценил рыцарь ночи. — Нахттотер, позволено ли мне будет сказать… — Рэйлен волновалась, и это было заметно. — Я и так наизусть знаю, что ты мне скажешь! — перебил ее Миклош и писклявым голоском продолжил: — Нахттотер, это может быть опасно! Нахттотер, вас могут убить. Нахттотер, я, как ваш телохранитель, хочу заметить… Тьфу! Порой мне кажется, что Йохан не умер, а вселился в твою голову! Тебе передалось его нытье. А я уж думал, что Основатель меня от этого избавил. В чем я перед ним провинился, хотел бы я знать?! — Но на вас и вправду могут напасть! — запротестовала девушка. — Напасть на меня? Кто?! Эти трусливые собаки, трясущиеся друг за друга, словно они одна большая семья? — Они и есть семья, — мрачно напомнила ученица Чумного. — Именно! — Господин Бальза назидательно поднял указательный палец. — Именно поэтому все пройдет без сучка и задоринки. Потому что, если случится нападение — мы дорого продадим свои жизни, а, следовательно, стая потеряет нескольких родственничков. Поверь, для настоящей семьи — потеря любого, даже самого блохастого, тупого и воющего на луну — критична. Вернулся Арлекин: — Все чисто. Там, впереди, поляна. — Веди. Испанец пошел первым, за ним Норико, следом Миклош. Последней, сердито и с некоторой обидой на то, что к ней не прислушиваются, шла Рэйлен. С верхних ветвей падал мокрый снег. Темные, блестящие волосы японки стали белыми, рыцарь ночи ворчал, стряхивая снежинки с рукавов пальто, и ежился. — Вы ей доверяете, нахттотер? — Ты все никак не угомонишься, Цыпленок? Я никому не доверяю. — Но тогда поче… — Потому что пора переходить к решительным действиям! И — да. Я не боюсь, что Рогнеда проболтается. Во всяком случае, не в эту ночь. Ты невыносимо сопишь, когда чем-то недовольна. Пора научиться себя контролировать. Сделай милость — задай свой последний на сегодня вопрос, а потом замолчи и займись делом. Я устал с тобой возиться. |