Онлайн книга «Майор из Варшавы»
|
Именно эта кажущаяся легкость настораживала Вукса, и даже сейчас, шагая по цетральной улице к аптеке Даля, возле которой была назаначена встреча, поручик нервничал и уже который раз спрашивал Стуса: — Это точно, что твой «жучок» сможет сделать мне документ? — И документ, и фотографию сразу… — привычно-успокоительно отзывался Стус и только глубже прятал нос в воротник. Навстречу им попался громко гупавший сапогами по булыжнику патруль украинской полиции, и Вукс, сунув руку за отворот тужурки, нащупал теплую, угревшуюся возле тела рукоять пистолета. Не обратив на них никакого внимания, патруль прошел мимо, и Вукс понемногу успокоился. Потом, мало-помалу взяв себя в руки, поручик начал даже потихоньку посвистывать, и вдруг, совсем рядом с ними, на улице, произошло замешательство. Кто-то испуганно крикнул, кто-то рванулся в сторону, и пока Вукс оборачивался, за спиной у него громыхнул выстрел. Поручик прижался к стене и увидел, как какой-то грузный, одетый в немецкий мундир мужчина, хватая воздух растопыренными руками, медленно заваливается с тротуарной бровки на мостовую. Кто стрелял и откуда, Вукс не понял, но сориентировавшийся первым Стус уже подскочил к нему и рванул за рукав. — Прендзе!.. Вукс бросился в ближайший закоулок и неожиданно для себя оказался в тупике. Бежавший следом Стус задержался возле угла и крикнул: — Пане поручник, сюда! Вукс метнулся обратно, и тут полицаи, привлеченные криком Стуса, бросились на них с трех сторон. Еще надеясь уйти, поручик отпрыгнул в сторону, но вывернувшийся откуда-то сбоку полицай ловкой подножкой сбил его с ног. Вукс было приподнялся, но жестокий удар кованого приклада швырнул его назад, на мостовую. Стус самозабвенно кинулся на помощь, но на него навалились сзади, заломили руки, и через пару минут отчаянной борьбы их обоих торопливо обыскивали, безжалостно прижав лицом к тротуару. В карманах у Стуса было пусто, а вот вытащенный из-под полы пистолет Вукса сыграл с ним злую шутку. Полицаи навалились на него скопом и, пока волокли до «постерунка», избили так, что поручик с трудом держался на ногах. В полицейском участке, оказавшемся совсем рядом, их встретили крик и неразбериха. Едва увидев задержанных, старший полицай бросился к ним навстречу и завопил: — Це хто?! — Поляки!.. Озброени!.. Тикали! — вразнобой доложили полицаи. — Террористы? — вызверился старший. — Здається ни… У нього пистоль захованый був… Отлично понимая, что с него крепко спросят, старший полицай завопил еще громче: — Цих до камеры! Розберемось потим! Уси на облаву! Треба схопыты терористив!.. Вукса вместе со Стусом втолкнули в вонючий закуток и, прежде чем захлопнуть дверь, мордатый полицай прорычал: — Ну, поручики, рыла мазурские, мы вам покажем!.. Топот в коридоре затих, полицаи побежали на новую облаву, и в камере воцарилась гнетуще-безысходная тишина. Все произошло так глупо, что и избитый поручик, свалившийся на топчан, и Стус, переминавшийся с ноги на ногу, долго молчали, прежде чем Вукс с полной безнадежностью произнес: — Похоже, влипли мы с тобой… Ни за понюх табаку, влипли! Кто стрелял, бес его знает, а спросят с нас… — Это уж точно! — тяжело вздохнул Стус и добавил: — Там, похоже, кого-то важного шлепнули… Ну ничего! Зато знать будут, как людей ни за что ни про что вешать… Стус нервно забегал по камере, а Вукс привалился на меньше побитый бок, и в камере снова наступила тишина, то и дело нарушаемая возней за стенкой. Похоже, туда запроторили какого-то пьянчужку, который с тупым упрямством тянул коровьим голосом: — Владзо… Владзо! Дай пшепалиць… Внезапно Стус остановился у окна, прижался лицом к решетке и через разбитое стекло попытался выглянуть наружу. Окно выходило на какие-то задворки, но под ним уже торчали двое любопытных мальчишек. Они даже подошли поближе, и один озорновато спросил: — Дядьку, то вы и е террориста, да? По коридору прогромыхали сапоги дежурного охранника, замок в соседней камере лязгнул, и пьяный, получив вместо желанной сигареты порцию «гуммы», дико взвыл. Стус весело подмигнул мальчишкам и ткнул пальцем за спину. — Вон, слышите? То там террориста, а я так, гендляр… — А-а-а… — разочарованно протянул мальчишка и, потеряв всякий интерес к Стусу, начал продвигаться к другому окну. — А ну постой! — откуда-то из-под подкладки Стус извлек сложенную немецкую марку и помахал ею. — «Гешефт» есть!.. — Ну а цо робить? — мальчишка сразу стал по-деловому серьезен. — Беги до монопольки у моста. Спросишь уборщицу, Аньку Косюк, скажешь Збышко опять тут. Пусть мою заячью шапку тащщит и что в ней, понял? — Понял! — мальчишка потянулся за купюрой. — Ниц, сперва дело, — Стус сжал марку в кулаке. — Анька тут, деньги — тебе, слово чести… Юный «гешефтмахер» понял, что надувательство не пройдет и, свистнув приятеля, мгновенно испарился… * * * Время еле ползло. За стеной тихо подвывал избитый пьянчужка, ворочался и глухо стонал на своем топчане Вукс, и только Стус, не в силах совладать с собой, то бежал к двери послушать, что делается в коридоре, то опять бросался к окну, нетерпеливо ожидая появления Аньки. А она все не появлялась. Зато вместо нее прибежал под окно один из мальчишек и шмыгая носом, деловито потребовал: — Дядьку, гонить гроши, прийшла ваша Анка! — А ну не бреши… — Стус завертел головой, стараясь заглянуть дальше, чем позволяло окно. — Я казав, сюда привести! — А я цо?.. Я казав. Так що гонить гроши, дядьку, а не то я полицианта скричу… Мальчишка оказался тертый, и, чем сильней он наглел, тем больше беспокоился Стус. Марка, зажатая в кулак, была последней надеждой, и неизвестно, как бы все кончилось, если б не появилась сама Анька. Она торопливо шла вдоль стены, и Стус облегченно вздохнув, швырнул марку мальчишке. — На, проваливай! Мальчишка мгновенно исчез, а Анька, увидев машущущего из окна Стуса, спотыкаясь от спешки, подбежала и вцепилась в него. — Ой, Збышечку, то що ж воно за лышенько?!.. — Шапку, шапку давай! — Стуса аж затрясло от нетерпения. — Даю, Збышечку, даю… — Анька начала неловко проталкивать старую облезлую шапку между кромкой отбитого стекла и решеткой. Ощутив наконец в руках твердый комок, Стус облегченно-сердито пробормотал: — Я ж сказал, чтоб быстрее шла… — Ой, Збышечку, та я розумию! — запричитала Анька. — Я ж полициантив глядела, их трое тута, а вси инши по городу бигають, ты скорише… |