Онлайн книга «Майор из Варшавы»
|
— Мундир! Стус, больше всего боявшийся, что ему влетит за дедову самодеятельность, с готовностью повиновался. И тем не менее Вукс не забыл ему об этом напомнить. Застегнув пуговицы, Вукс повернулся и строго посмотрел на Стуса. — Если твой дед думает решать все сам, он ошибается… Ты знаешь, когда староста прийти собирался? — Так, пане поручнику! — Очень хорошо, — Вукс доверительно улыбнулся. — Я, Збышко, побаиваюсь… Сам понимаешь, черт его знает, что у этого старосты на уме. Будем его ждать за усадьбой. — Карабин брать? — деловито осведомися Стус. — Зачем? Думаю, револьвера хватит… — и, усмехнувшись, Вукс первым ступил на чердачную лестницу… В решении поручика был свой смысл. Как там договорился дед со старостой, неизвестно, и чем черт не шутит, может, хитрый мужичок одним махом решил избавиться от нежелательных постояльцев. Так что, устраивая засаду, Вукс хотел выяснить намерения «пана старосты» и, если понадобится, сразу дать деру в лес… * * * Староста собирался навестить своего старого приятеля под вечер. Видно договоренность и впрямь была основательная, во всяком случае, Вуксу со Стусом загодя урывшимся на опушке, ждать долго не пришлось. На чуть прихваченной морозцем стежке послышались шаги с каким-то характерным пристуком, и прятавшийся за деревом Вукс увидел идущего к усадьбе весьма бодрого старика. В руках у него была увесистая палка, на которую он не опирался, а просто в такт шагу постукивал по земле. Дождавшись, когда дед подойдет поближе, Вукс громко прокашлялся и, выйдя из-за дерева, заступил дорогу. По этому сигналу, прятавшийся чуть дальше Стус тоже вышел на тропинку и демонстративно зашел старику за спину. Впрочем, дед оказался не из пугливых. Он спокойно остановился и фыркнул усмешкой в густые, до желтизны прокуренные усы. — Ага… Так-то вы, мабуть, те самые хлопци и е? — А вы, мабудь, пан староста? — отозвался в тон ему Вукс, подходя вплотную. — Авжеж-таки, трясця його матери, староста, — дед неожиданно заулыбался. — А скажи, хлопче, командир твий теж у кущах ховаеться, чи ти сам? От этого вопроса Вукс опешил. Не отвечая, он впился взглядом в стоявшего перед ним деда, силясь догадаться, откуда тому известно так много. — Эх, хлопче, хлопче… — покачал головой староста. — Чи ты забув, як вы з паном Дембицким на хуторе у пана Голимбиевского жили? Какой-то проблеск мелькнул в голове поручика. — То вы… дед Степан? — Авжеж, Степан, а то, бачишь, не впизнае… Вукс лихорадочно соображал, как ему теперь вести себя, и, чтобы оттянуть время, спросил: — Ну а пан Голимбиевский как, не арестовали его тогда? — Не-к… Он, как и вы, удрал. — А на его хуторе кто сейчас? — А вот на его хутор, я тебе, хлопче, соваться не советую… — Это почему? Поручик интуитивно почувствовал доверие к этому старому мужику, и его вопрос означал уже не проверку, а подлинный интерес. — А потому, что пан доктор Голимбиевский теперь велике цабе и з нимцями хороводиться. — Что, может, для них клинику открыл? — Чего не знаю, того не знаю, а от тильки виявилося, що наш пан Голимбиевский из тих, из щирих… — А ты, дед, хиба ни? — прищурился Вукс. — Я тоби що, пальцем деланий, щоб у ту халепу влазыты? — Да? А с чего это тебя старостой поставили? — А бис його знає, мабуть того, що я у плену ихньому на той вийни був… — Дед Степан добродушно ругнулся. — Ты, хлопче, краще мене не перевиряй, а нехай твий хлопець видийде трохи. Нам с тобой «на штыри оки» переговорить тра… Вукс с любопытством посмотрел на деда Степана и крикнул. — Збышку, скочь посмотри, не идет ли кто? У нас с паном старостой разговор есть… Глядя, с какой готовностью Стус побежал по тропинке, дед Степан усмехнулся. — А ты-то сам в якому чине будешь? Ишь жолнеж-то твой як помчав… Похоже и вправду дед знал слишком много, и Вукс насупился. — Поручник… — Ага, десь так я й миркував… — дед Степан довольно закивал головой. — А скажить, пане поручнику. Явить старому милость, чи е у вас якась ин-фор-ма-ция, чи нема? — Какая еще информация? — насторожился Вукс. — Та я ж про Москву пытаю, чи то правда, що ее взяли, чи то кляти германци брешуть? — Врут, сволочи! — убежденно отозвался Вукс. — От и я так гадав, що брешуть, — обрадовался дед Степан. — Я так соби прикидаю, нимци по зализныци и инфатерию, и машинерию гонять, а воно як в ту прорву. Як бы воны Москву взяли на холеру им столько вийська на фронт гнать? — Твоя правда, дед… — вздохнул Вукс и напрямую спросил: — А наши со Збыхом дела, как? — Про них й мова. Я того германа знаю, бачив. Нам всим от него добра ниц не буде, а тут дехто й нашу стару чвару раздуть питаеться… — О какой чваре речь? — А!.. — Дед Степан матюкнулся. — Украиньци тепер, выходит, одне, поляки — инше, москаль — ворог, а жид так той й взагали не людына… О том, как немцы относятся к евреям, поручик был наслышан достаточно. — И что, много у вас таких тут? — нахмурился Вукс. — Хватает… Кожен свою правду шукає. — Ну а ты, дед, какую правду ищешь? — А чого тут шукаты? Он наша Анка вчепылася в твого Збыха и держит. От тут вона вся правда и е! — Хорошо думаешь, дед, — усмехнулся Вукс. — Вот только, как я понял, нам со Збыхом отсюда забираться надо? — Ну що ж, пане поручнику. Раз мы с тобой по одний стежини вже бигли, я тоби скажу видверто. Вам двом биля Анки робыты ничого. Нехай Збых тут лышаеться, а тебе я документ дистаты допоможу… — Ну если так… — мотнул головой Вукс. — Можешь на нас рассчитывать. — Ну, от и добре, хлопче! А зараз пишли до хаты, нехай нам Аньчин дед по чарчыни нальє, а то в мене вже вси костомахи на мороз крутит. Дед Степан, ткнув своей герлыгой в ближайший ствол, зашагал по тропинке, и Вукс, махнув Збыху рукой, поспешил следом… * * * Большие, почти метровые буквы «Баккерцаль», выписанные черной краской, протянулись по всему фасаду здания, прорезанного посередине въездной аркой. Стоя на противоположной стороне улицы, пан Казимир в который раз машинально читал полустертую надпись, никак не осознавая смысл написанного. Наконец он вскинул голову и усилием воли заставил себя прочитать надпись сначала. Да, это сюда тогда въезжали подводы с мебелью, лениво переругивались возчики, и, когда очередной фургон выезжал из ворот в глубине двора, можно было видеть фанерные ящики, поставленные прямо на булыжник, усыпанный стружкой. |