Онлайн книга «Самец взъерошенный»
|
– Ты тоже! – повернулась старшая к Игрру. Пришлый подчинился. – Я доставлю тебя к претору! – сказала старшая, ткнув пальцем в темноглазую преторианку. – Только что перед свидетелями ты заявила о намерении убить мужчину и попыталась это сделать. Тебя казнят. – Нет! – выпалила темноглазая. – У него, – она указала на Игрра, – нет контракта. Некому выдвинуть обвинение. «Откуда знает?!» – мысленно ахнула Эдита. – Это правда? – старшая посмотрела на пришлого. Тот неохотно кивнул. – В таком случае выясняйте отношения в амфитеатре, – пожала плечами старшая. – Здесь нельзя. – Да! – обрадовалась темноглазая. – Я вызываю слизняка на поединок. Завтра, в третьем часу. До смерти! Каждый сражается своим оружием. Вот! – Что скажешь? – повернулась старшая к пришлому. – Предупреждаю: ты не обязан принимать вызов. За то, что ударил преторианку, тебя приговорят к штрафу – и только. – Еще чего! – фыркнул Игрр. – Я обещал ей отрезать хвост, и сделаю. Темноглазая зашипела и потянулась к мечу, но одна из вигилов перехватила ее руку. – Ты сказал это, пришлый! – воскликнула старшая. – И все слышали. Сейчас мы уведем их, – она указала на преторианок, – но завтра в третьем часу ты явишься в амфитеатр. Помни! Старшая сделала знак вигилам, и те вывели преторианок из харчевни. Пришлый подошел к Эдите. – Вина! – велел хмуро. – Подай в комнату. И никого не пускать! Эдита кивнула. В этот миг ей стало отчетливо ясно: мечты о богатстве придется забыть… Эмилия, трибун когорты вигилов. Разъяренная О происшествии мне доложили поздно – только утром. Центурион не решилась беспокоить меня ночью из-за какой-то, как она сочла, пьяной ссоры. Более того, распорядилась с утра объявить по городу о предстоящем поединке. Ей показалось это замечательным: пришлый сражается с преторианкой! Невиданное зрелище! – Ослица безмозглая! – орала я. – Для чего тебе голова? Шлем с гребнем носить? Вот положу на колоду и отрублю!.. Я еще долго бушевала, угрожая дуре всевозможными карами, но та только хлопала ресницами, не понимая, с чего так разъярилась трибун? Ведь хотела как лучше! Поняв это, я умолкла и велела подать коня. Какой смысл ругаться, если поздно? В нужный квартал мы домчались вмиг. Я гнала лошадь, и вигилы, скакавшие впереди, расчищали дорогу – не то я кого-нибудь затоптала бы. Хозяйка харчевни выбежала нам навстречу. – Говори! – велела я, слезая с коня. Рассказ кварты мне не понравился. Дело нечисто – это к прорицательнице не ходи. – Ты знаешь ту треспарту? – Нет, трибун! – поклонилась хозяйка. – Видела впервые. – Она интересовалась пришлым, – влезла стоявшая рядом служанка. – Говорила, что друг ему. – Как выглядит? – Высокая, сильная, но ходит мягко. Я даже удивилась. Во рту спереди не хватает трех зубов. Я едва не выругалась: Касиния! Опередила… – Она говорила, что у пришлого отняли дом, поэтому он грустит. Это правда, госпожа? Я не ответила. О том, что случилось с Виталией, мне сообщили в тот же день. Я немедленно помчалась к дому декуриона. Опоздала: Игрр уже ушел, и никто не мог сказать куда. Я велела прочесать город, но это не принесло результата. Кто мог предположить, что он заберется в квартал сукновалов – гноище, где обитают отбросы и куда приличной треспарте в темное время лучше не заходить? И как пришлый здесь выжил? – Где Игрр? – спросила я. – Спит. Вчера он много выпил… Я зашипела от злости. Через час его будут убивать, а он дрыхнет! – Поску! [41] – велела служанке. – Большую чашу! Яиц не жалей! Та кивнула и убежала. – Веди! – приказала я хозяйке. В дверь пришлось колотить. Когда Игрр наконец открыл, в нос мне ударил запах винного перегара. – Эмилия? – удивился он. Я молча отодвинула его и шагнула внутрь. Конура… Пять шагов в длину и три в ширину. Крохотное окошко, топчан… Как можно здесь жить? Нельзя найти поприличнее? У него ведь были деньги, мне так сказали. Я повернулась к Игрру. Он все еще стоял у порога, тупо на меня таращась. Я сделала знак служанке, и та протянула пришлому чашу. – Выпей! Разом! Он подчинился. Поска подействовала быстро (мне ли этого не знать?), и взгляд пришлого стал осмысленным. Я жестом велела любопытным закрыть дверь. – Помнишь, что было вчера? Он кивнул. Я покачала головой: не похоже. – Ты подрался с преторианкой, и она вызвала тебя на поединок. А ты, осел, согласился! Он снова кивнул. Да что же это, в самом деле? – Поединок начнется через час. А ты валяешься пьяный! – Подумаешь! – хмыкнул он. – Ты решил умереть? – Нет! – пожал он плечами. – Проучу нахалку – и только. – Мул упрямый! – не сдержалась я. – Ты что, не понял? Это же преторианка! – И что? Подумаешь, учили ее железкой из-за щита пырять. Не Д’Артаньян! Последнего слова я не поняла, но догадалась, что Игрр не осознает нависшей над ним опасности. Неудивительно: в Роме он недавно. – Преторианки сражаются не только в строю. Их обучают индивидуальному мечевому бою. Это необходимо: они охраняют сенат и дворец принцепса. Каждая в совершенстве владеет гладиусом, а Лиона вдобавок первый мечник когорты. Ее зовут Пугио, что означает «кинжал». Такое прозвище заслужить трудно. Гладиусом она действует как ножом – легко и стремительно. Это не все. Родовое имя Лионы – Лепид. Она дочь трибуна когорты преторианцев, Валерии. Если случится невероятное и тебе повезет Лиону убить, Валерия станет твоим врагом. После этого я не дам за твою жизнь даже асса. Понял? – Короче, девчонку не убивать? Ладно. Отшлепаю немного – и все. Я только руками развела. Он даже не мул – индюк! Игрр, не обращая на меня внимания, распахнул ставень на окошке, упал на пол и стал отжиматься. Мышцы на его плечах и спине задвигались, и я невольно залюбовалась их игрой. Богиня-воительница! Какая красивая у меня могла бы быть внучка! Отогнав эту мысль, я принялась считать. Отжавшись сто раз, Игрр вскочил и принялся приседать. В конуре резко запахло потом. Я невольно сморщилась. – Если не трудно, скажи, чтобы принесли умыться! – попросил он, заметив. Трудно мне не было. Спустя короткое время Игрр, чистенький, в свежей тунике вышел со мной из харчевни. Одна из вигилов тащила его сумку: Игрр по моему совету собрал вещи. Нам подвели коней. К амфитеатру мы двигались неспешным шагом. Игрр молчал, а я не решалась его тревожить – только поглядывала искоса. За время, что мы не виделись, он изменился – словно повзрослел. Возможно, дело в бороде, которая у него выросла? Совсем короткая, она изменила его. Рядом со мной ехал уже другой мужчина: серьезный, повидавший жизнь. Но, к сожалению, глупый. |