Онлайн книга «Блокпост 47Д»
|
— Сальца бы не помешало. Ты что это, забыл? Негодяй! Серёжа мчится в оружейный погреб, на столе возникает копчёное сало, которое мгновенно исчезает. Кому-то во время приёма душистого чая вздумалось открыть банку кильки в томатном соусе. Возник специфический запах гниющего продукта. Всё утреннее удовольствие несколько омрачается. Гриша, демонстрируя высшую форму проявления заботы о личном составе, извиняясь за досадное недоразумение, машет полотенцем у дверного проёма, как бы отгоняя турус и переводит стрелки на рокера: — Ты что это, забыл? — Повторно эта фраза звучит вполне достоверно, и убедительно для всех присутствующих, — Негодяй, я ж тебе ещё вечером говорил, чтобы в погреб отнёс! Рокер уже готов взорваться: — Вчера, между прочим, в соответствии с утверждёнными в установленном порядке типовыми штатными… Главповар, на правах старшего по возрасту и должности, не даёт Серёже возможности сформулировать мысль о том, что вчера был совершенно другой рокер: — Не умничай! Выброси немедленно! Фи, гадость! — Серёжа с ароматной банкой улетучивается. На вдохе цокнув языком, Гриша шлёпает себя руками по бёдрам и на выдохе «ой!» осуждающе качает головой, мол, «ну что с него возьмешь?» — Одни проблемы и доставляет! С этим утверждением все дружно соглашаются: — Распи… Разгильдяй! Коллектив с ходу начинает судачить о «разгильдяе»: — Вообще таким ничего нельзя доверять! — Вопиющее бесчинство! — Нет, вы только посмотрите на него! Что, Гриша один должен пахать что-ли? — Э, худой человек, однако! Появляется обиженный Серёжа и корректно делает вид, что ничего не слышал. Всё высокое присутствие, хрумкая печеньем и попивая чаёк, прикидывается, что беседует о погоде: — Да-а, погоды нынче стоят — отменные… — Что есть, — то есть… Завтрак закончен. Бойцы расходятся по хозработам. Гриша скрупулезно продолжает выполнять свои прямые обязанности: — Та-ак, посуду помыть, да смотри у меня, проверю! Стол тщательно протереть. Тщательно, понял? Ну а я на рынок пока схожу, капусту надо купить. Рокер приступает выполнять ценные указания. Не проходит и двадцати минут как появляется Гриша с пакетом капусты и с выражением лица, ну ни дать ни взять, как у готовящейся принять высоких гостей домохозяйки. Вешает автомат на гвоздь: — Та-ак… — Задумчиво теребит подбородок, — На первое супец, на второе что-нибудь с макаронами… — Чтобы верхняя часть головы хорошо работала, сморщил лоб и прикусил правый край нижней губы, по некоторым западным источникам, это помогает, — Ну, а салатик на своё усмотрение. — Потёр указательным пальцем висок, глубокомысленно нахмурил брови, — Больше импровизации, фантазии, что ли. — Глянул на Серёжу и вскользь, проявляя отеческую заботу, — Что-то ты сегодня сонный какой-то, без настроения… Часом не приболел? — Не дождавшись ответа, — Ну да ладно… Ну, я пойду пока, вздремну малость. Вконец разобиженный Сережа, молча продолжает выполнять кухонную работу. Когда первое готово, а второе скворчит и уже почти на подходе, решает сделать салат. Причём не простой а «мстительный». Проливая от обиды на неблагодарных едоков крупные слёзы, нарезает полную пятилитровую кастрюлю репчатого лука. Ссыпает туда полпачки соли. Маскирует огромным количеством укропа и петрушки. Находит два пакета красного перца и тоже сыплет туда же. Бултыхает полбутылки растительного масла. Немножко постоял в задумчивости, почесав темечко, и достаёт из продуктовой палатки ещё три пакета уже чёрного перца и бутылку уксуса. Забубенил треть бутыли в кастрюлю. Опять малость покумекал и, со злорадной ухмылкой лондонского вампира, приготовившегося к укусу, добавляет ещё треть. Повторно заправляет перцем. Подходит уже полностью выспавшийся Гриша: — Ну что, как у нас дела? — Готово. — Та-ак… — Шеф-повар опять всё придирчиво осматривает, подправляет, — Где салфетки? — Замечает посреди стола огромную кастрюлю, — А что салат не разложил? — Посуды больше нет. — Ну да, ну да… — На всякий случай, изучив все углы заведения на предмет отсутствия наглого кота, и решив, что всё гладко покуда, командует, — Ну, Серёга, давай! По призыву «набата» все, как по тревоге, уже на местах. Сызнова начинаются восхваления повара. Серёжа, предвкушая полную атисфакцию, красными, воспалёнными глазами, наблюдает, как кто-то из витязей цепляет салат «луковое горе» и вполне нормально и с великим аппетитом его откушивает. — Ы-ым… Джентльмены, рекомендую! — Ну-ка, ну-ка… Ого!.. Как в лучших домах Лондона! Ну не ожида-ал!.. — Пора-адовал! Это же просто пик кулинарного искусства! Пытливый народец проявляет живой интерес: — Григорий Батькович, а как называется сие удивительное блюдо? Гриша, как ни в чём не бывало, хоть и сам ещё не пробовал, со знанием дела любопытство удовлетворяет: — «Салат пикантный особенный». Мы тоже, чай, кулинарные книги изучаем. — Вот порадовал, так порадовал! Ну, Гриша, ты просто кудесник! Кудесник, сетуя что «даже покушать времени нету», берёт с полки свою миску: — Вы это, братцы… позвольте-ка… совесть-то поимейте, мне-то оставьте… Так же, как по шаблону проходит собственно и ужин. Часа через два после ужина все толпятся на небольшом пятачке возле харчевни, но уже по другой причине. На вечернем построении командир Котовский тоже замечает «джентльмена»: — Ты что это, совсем опупел? — Не понял? — Не дерзи! — Понял! — Денис Мастер свежим сквознячком исчезает и снова появляется в строю. В шикарном блестящем спортивном костюме, но с толстой гаванской сигарой в зубах. — Достал… — Понял! — Денис прячет сигару. Удовлетворённый командир, заложив руки за спину, пятками основательно втёрся в грунт: — Та-ак, все в сборе, все на местах. Ну, во-первых, о приятном… Откуда-то прибежал запыхавшийся Глеб Порфирьевич с автоматом и с подозрительно оттопыренным карманом, притуливается в строй: — Извините… Позвольте… Будьте любезны. — М-да… — Котовский, с видом терпеливого школьного учителя математики подождал пока не уляжется суета и продолжает, — Вованы с фээсбэшниками довольны, в Моздоке все сработали чётко, как на учениях. Обещали наиболее отличившихся наградить. Просят поделиться опытом, наработками. Ну и наши, в Якутске, тоже в курсе. — Явно хочет ещё что-то добавить, но приличных слов не хватает. — А теперь о наиболее приятном… |