Онлайн книга «Зона личной безопасности. Тревожная кнопка»
Не дожидаясь очередного вопроса или предложения, девица исчезла за дверью. Света подскочила к окну, выглянула во двор. Никто Юлю не встречал, она, не оглядываясь, прошла мимо и свернула за угол. Отлично! Она приходила к Никите! Странно, что без предварительной договоренности. Либо они просто разминулись. В любом случае понятно, кто отправил ее в Зареченск! И понятно, что отправил не просто так. Дергается, дергается! Светочка выхватила из кармана мобильник: — Алло! Коля! Это я. Только что к Никите приходила та, из Зареченска. Представилась Некрасовой Юлей. Его нет, попросила, чтобы перезвонил. — Понял! Я сейчас приеду! — Зачем?! Она все равно ушла. — Ну… На всякий случай… И… Свет, не звони со своей трубки. — Ой, — спохватилась шпионка, — это я от волнения. Но ничего страшного. У нас же с тобой легкий флирт. Даже если достанут распечатку, никаких проблем. — Все равно. И нажми сейчас тревожную кнопку. Так, для проверки. На всякий случай. — Хорошо. Светочка улыбнулась, убрала мобильник, достала из планшетки другой, нажала секретную кнопочку. Затем, положив телефон на стол, подошла к тумбе, в которой хранились амбарные книги со списками подучетного элемента. Открыла верхнюю на букве «Н». Некрасовых было несколько, но с Юлей не повезло. Конопатая сказала, что раньше Никита был их участковым. Потом участок передали Михалеву. Но в михалевских талмудах тоже не нашлось Юли Некрасовой. Не факт, что девица состояла на учете, может, проходила по какому-нибудь материалу как свидетель или потерпевшая. С фамилией вряд ли обманула, если, конечно, это не условная фраза. И правда шпионские страсти какие-то. В коридоре послышались шаги, Света сунула книги в тумбу, вернулась за свой стол, смахнула секретный телефон в ящик. С территории вернулись Никита и Володя Седых. Вернулись не одни, а с прицепом. Притащили бородатого мексиканского музыканта от универмага. Теперь на последнем помимо сомбреро и пончо были еще и наручники. Никита тут же толкнул доставленного в клетку: — Давай… Марьяча… — Привет, — поздоровалась Светочка, — за что вы его? — Привет, — Никита защелкнул на решетке навесной замок, — пел плохо. Каторжник беглый. Третий год в розыске. Среди мексиканцев прятался. — Вообще-то, они не мексиканцы, — пояснил Володя, — студенты из общаги. Подрабатывают музыкой. А этот к ним затесался. В комнате живет, маракасами трясет. Нормально — крыша есть, харчи тоже. — Думал, отрастил бороду, нацепил сомбреро, не узнают, — добавил Сапрыкин, — но от меня не спрячешься, я их сердцем чую. Слышь, амиго, ты из какой колонии сдернул? Беглец, не ответив, поплотнее запахнулся в пончо. — Ну что там, в прокуратуре? — поинтересовался наставник у Светочки. Та вкратце рассказала. — Привыкай… Вот так и работаем. С одной стороны ОСБ пасет, с другой прокуратура, сверху начальство давит с показателями, а снизу правозащитники с Конституцией. А ты в серединке на лихом коне. «На „крузере…“» — Раненую уже выписали из больницы? — Должны были. — Сгоняй к ней, предупреди, что «отказник» не прошел. Заодно узнай обстановку. Как она — не передумала мужа сажать? Пока они не поменяют показаний — тебе бояться нечего. — Да хорошо, зайду. Мне как раз на обход. Никита, к тебе девушка приходила. Некрасова Юля. Просила перезвонить. Сапрыкин отреагировал на редкость равнодушно: — Чего-то не помню такой… Некрасова, Некрасова… — Да это наркоманка с тридцатого дома, — подсказал Седых, — она уже приползала. Что-то с соседями у нее не так. — А-а-а… Сама пусть звонит, — Никита повернулся к Светочке. — Это теперь, кстати, твоя земля. — Я предлагала помощь, но она только с тобой хочет. — Потому что человеческое отношение к трудящимся — основа конструктивного взаимодействия органов с населением. Верно, марьячо? Светочка поднялась из-за стола, надела китель: — Я на территорию, буду на трубке. — Мусорку захвати. Твоя очередь, — Никита кивнул на корзину. Когда Родионова удалилась, он снова подошел к клетке: — Что ж нам с тобой делать, песняр? Духовная свобода бесценна. В отличие от физической. А физическая стоит… Сказать, сколько стоит физическая свобода, Никите помешало пиликанье мобильного телефона. И раздавалось оно из ящика стола подопечной. Сапрыкин выдвинул ящик, взял трубку, посмотрел на дисплей, отображавший фамилию звонящего. — Бойков… Это ж оэсбэшник… Молодец, Светка. Крепко зацепила. — Догони, она недалеко ушла. — Да сама вернется… Вызов прекратился. Никита не сразу положил телефон обратно в ящик. — У нее ж вроде «Нокия» была. Он переглянулся с Седых, после открыл в телефоне записную книжку. — Да тут вообще, кроме этого орла, никого нет. Даже нас… * * * Хочешь внедриться к бандитам, стань бандитом, хочешь к ментам, стань ментом, хочешь к политикам, стань и тем и другим. Светочку интересовал второй пункт. Она совершенно не исключала, что в настоящую минуту чей-нибудь тайный глаз наблюдает за ней, словно камера за участниками реалити-шоу. Никита остался на опорном, но его неустановленные преступные связи гуляют по миру свободно. Поэтому надо постараться соответствовать образу участкового полицейского, пришедшего честно служить народу. А не бегать по магазинам и не прохлаждаться в кафе, убивая время. Все будет по-настоящему, если все будет по-настоящему. Еще не закончен обход территории и анкетирование. Да и о протоколах забывать не стоит. Карине она позвонила — та выпишется завтра. Пока никаких перемен в отношении сидящего на «сутках» мужа не произошло. Света сообщила, что дело по факту нанесения телесных повреждений возбуждено, но тут же успокоила раненую. Оно возбуждено не в отношении Андрея, а в отношении неизвестного лица. И если стоять на своем, так «глухим» и останется. В первых двух квартирах ее послали, не открыв дверь, зато в третьей предложили испить чифиря с сухариками. Потому что там обитал одинокий пенсионер, всю жизнь прослуживший в исправительно-трудовой системе. Вырваться от него оказалось сложнее, чем совершить побег из колонии. После часового чаепития пришлось пообещать вернуться и дослушать про старые добрые времена, когда человека в форме уважали и боялись. По пути в соседний дом составила протокол о неправильной парковке. Хозяин машины — мужчина средних лет, не протестовал, подписал бумаги, но поинтересовался, если завтра он снова поставит авто на газон, придет Светлана Юрьевна или кто-то другой? |