Онлайн книга «Зона личной безопасности. Тревожная кнопка»
— Подождите, что я должна была сделать? — Достаточно было просто направить материал в следствие, а не заниматься самодеятельностью. И я подозреваю, что дело не только в халатности. А в вашей личной заинтересованности. Светочка не обиделась на намек. Заинтересованность действительно была. — Никаких личных интересов у меня нет. Я записала их объяснения и вынесла постановление об отказе. Это несчастный случай. — При несчастных случаях соседи не вызывают полицию, а в окна не вылетают молотки. А интерес, Светлана Юрьевна, вы знаете какой. Прекрасно знаете. Вы молодой сотрудник, претендуете на жилплощадь, нужны хорошие показатели. Поэтому лучше синица в руках, чем «глухарь» в небе. А вы не боитесь, уважаемая моя, что завтра этот красавец снова станцует «Лезгинку». И на чьей совести это будет? — Не станцует. — Вы что, знакомы с этими Селезневыми? — Нет. — Откуда ж тогда такая уверенность?.. Светочка пожала плечами. В чем-то Лимонова, конечно, была права. Муж Селезнев непредсказуем. — Ох, Светлана Юрьевна, есть у вас интерес, есть. Имейте в виду, если выяснится, что все было не так, вы сами можете заработать статью. Но в любом случае я направлю руководству городской полиции представление по поводу вашего идиотского «отказняка» и для проведения служебной проверки. А какие будут последствия, предсказать не берусь. По нынешним реформаторским временам — любые, вплоть до увольнения. — Спасибо, что предупредили. — Кстати, фамилия Царев вам что-нибудь говорит? Или еще не успели услышать? «Да как не говорит? По его личной просьбе я здесь и отдуваюсь». — Нет. Ничего. — Думаю, скоро узнаете. И имейте в виду — с сегодняшнего дня вы на моем личном контроле. — Я могу идти? — Увы, оснований для вашего задержания у меня пока нет. Пока… «У меня тоже», — подумала Светочка, поднимаясь со стула. Отдел собственной безопасности полиции не занимался прокуратурой, но информацией с кем надо поделиться мог. Выйдя из прокуратуры, она позвонила Бойкову по секретному телефону и доложила о визите, упомянув о стиле работы Ульяны Михайловны. — А ты что, правда такой «отказняк» вынесла? — удивился тот. — Правда. — Круто… А зачем?! Света не стала объяснять, что решила помочь Карине. Тем более, подобная помощь действительно выглядела странновато. — Показатели. Я должна быть на хорошем счету… Коль, мне никаких служебных проверок сейчас не надо. — Раскрывать прокурорским, кто ты такая, еще опасней. Постарайся отписаться. Никто тебя не уволит, Царев прикроет. — Она статьей грозила. А если Селезневы признаются, как было на самом деле, это реально. Сокрытие тяжкого преступления, как минимум. А признаться могут. — Свет… Успокойся, — Бойков сменил интонацию со служебной на личную. — Ты внедрена. Косяк, связанный с внедрением, косяком не является. Четвертый закон Ньютона. Расслабься. В крайнем случае, я за тебя отсижу. А с Лимоновой поработаем. Даже у святых есть грехи, а уж у прокурорских и подавно. Разведчица не стала размениваться на дешевые намеки, типа: «И давно это с тобой?» — Коль, а вот, к примеру, я совершу что-нибудь доброе и волшебное, типа подвига. Как участковый. И получу премию или медаль. Потом у меня ее отберут? По тому же принципу. — Хороший вопрос. Мне кажется, все зависит от размера премии. Если будет большой — могут. А медаль оставят. Она бесплатная. — Ладно, пока. Я к себе. Ну то есть… Ты понял. «К себе» она снова сказала на автомате. Не втянуться бы. До опорного добралась на автобусе. На каждой остановке в салоне появлялись торговцы ширпотребом — пластырем, вечными фонариками, корочками для паспортов и прочей мелочовкой. Весь маршрут был поделен на сферы влияния, ни разу не случилось пересечения. На человека в форме полицейского торгаши не обращали никакого внимания, потому что исправно платили другим людям в форме. И от этого возникало определенное чувство неловкости перед пассажирами. Возле универмага, где она вышла, музыканты в национальных костюмах пели мексиканские песни. Человек восемь. Сомбреро, гитары, маракасы — все как надо. Только лица наши. Зеваки хлопали в такт, поддерживая коллектив. Универмаг — участок Никиты. Интересно, они платят ему, чтобы здесь петь? Не исключено. На «крузер» иначе не заработать. Сама она ничего не имела против уличных музыкантов и иногда кидала им монетку. Люди работают, а не милостыню вымогают. Тут же прогуливался печальный пенсионер в шлепанцах и рваных носках. На шее — фанерка на веревочке, словно у приговоренного. «Кредит за час без залога и поручителей». Отдавать, наверно, можно носками. Дверь опорного оказалась на замке. Машков, согласно графику, находился при дежурной части, катаясь на заявки, остальные где-то болтались. Рокеры, курившие в подъезде, вежливо поздоровались и не подкалывали. Она открыла дверь своим ключом, миновала коридорчик, зашла в кабинет и вскрикнула… Возле ее стола лежал труп. * * * «Прошу принять меры к розыску джумбокса, похищенного сегодняшней ночью от ночного клуба „Барак“ неизвестными лицами…» «Бараком» клуб был назван не в честь лагерного общежития, а именем американского президента. Не дочитав, Копейкин негромко матюгнулся и поспешил разыскивать не неизвестных лиц, а вполне известного участкового Машкова, принявшего сие заявление. Тот отдыхал от вызовов в специальной комнатке при дежурной части. В горизонтальном положении на оперативном диване в обнимку с дубинкой. — Егорыч! Что это за хрень? — Какая? — Джумбокс. — А-а-а… Шкатулка музыкальная. На банкомат похожа. Денежку кидаешь, песенку выбираешь, он играет. На улице стоял возле «Барака». — Зачем? — Иногда в клубе мест нет, вот хозяева и поставили, чтоб народ снаружи танцевал. А вчера они не работали, пожарники их проверяли. Кто-то и умыкнул на «Газели». Там магазин круглосуточный недалеко, продавщица видела. Трое парней грузили. Но примет не разобрала — темно. — Трудно было объяснение записать? Вообще, почему ты оформлял, а не Борька? — Борьку на грабеж вызвали, Бармалееич меня и отправил, думал, подстава. Говорят, сейчас прокурорские с ОСБ липовые заявки делают и смотрят, как мы реагируем. А тут уж больно на подставу похоже. Ящик музыкальный какой-то. А объяснение не успел записать, на скандал дернули. Там телефон хозяев есть, вызови да опроси. Петр Егорович поднялся с дивана и сунул ноги в ботинки. — А деньги в этом ящике были? — не унимался Копейкин. |