Онлайн книга «Зона личной безопасности. Тревожная кнопка»
— Видно, не судьба, — подвел итог Николай Васильевич еще одной цитатой из песенного творчества Натали, — лучше б ты его съел. Пока представитель городского убойного отдела Слепнев со своими подмастерьями досматривали кабинет в поисках улик и материальных ценностей, Коля и Оля сидели на мокрой лавочке, любовались вечерним юрьевским небом и дышали свежим озоном. Дождь закончился, рокеры угомонились, и лишь оперативный матерок, долетавший на улицу из кабинета через форточку, немного нарушал идиллию. — Вот и вся операция, — печально подвел итог Коля, — три оборотня на один опорный. Неплохо. Вернее, плохо. Развела ты, Ольга Андреевна, преступность на своей земле. Если б не Светка… — Между прочим, знаешь, почему она согласилась здесь работать? — Царев уговорил. — Нет. Узнала, что ты будешь ее прикрывать. Делай выводы. — Серьезно?.. А что ж она тогда?.. Ну это… Как бы это сказать?.. На контакт не идет. Я и так и сяк… — Потому что, Коля, даже если женщина оказывает тебе знаки внимания, это не значит, что ее можно брать голыми руками. Подвиги и песни под балконом еще никто не отменял. Даже в век высоких технологий. — Я не умею петь. — Учись. — Ладно… Оль, тогда информация за информацию. Я сказал Копейкину, что наврал про тебя. — В смысле? — насторожилась Ольга. — Опять какие-то комбинации? — Никаких комбинаций. Так и сказал — да, был план охмурить его. Но ты работала с ним не по плану. Просто он тебе понравился. По-моему, поверил. Самого Копейкина на задержании не было. Он не поехал, дабы не прослыть поганым стукачом в глазах коллег. Остался работать с Сантаной и Гариком. — А зачем ты, вообще, с ним обо мне говорил? — Оль, я ж не слепой… Ты ж по нему сохнешь. Да и он — невооруженным взглядом видно. А я вроде как клин между вами вбил. Вот и решил исправить. Возьмитесь за руки, друзья… «И потом я буду знать, что обо мне думает Светка». Но об этом Николай Васильевич, естественно, умолчал. * * * Сегодняшнее совещание оперативного состава проходило в полевых условиях. Деревце, посаженное Царевым во дворе отдела собственной безопасности, прижилось и дало первую листву. Но это не значит, что на него теперь можно наплевать и забыть. Борис Дмитриевич никому не доверял окучивание своего детища, поэтому лично орудовал лопатой, несмотря на больную спину. Стоявший рядом Бойков и рад бы был помочь, но не мог — раненая рука все еще висела на перевязи. А вторая держала свежий выпуск «Юрьевского вестника». — «При задержании преступники оказали вооруженное сопротивление, — с добрыми интонациями цитировал Коля автора заметки, театрально жестикулируя, — открыли огонь из пистолета по полицейским, ранив одного из них в руку и шею. К счастью, ранения оказались не смертельными, сейчас здоровью сотрудника ничего не угрожает. Полицейских, принимавших участие в операции, поблагодарил лично министр внутренних дел…» Вранье. Наглое, циничное вранье. — Что — вранье? — Не благодарил. Дальше читать? — Не надо, — Царев прервался, вытер лоб, — по делу что? — Да что там может быть? — Бойков свернул газету и присел на лавочку. — Седых признался, Гарик тоже. Сначала пошли на сделку с совестью, потом со следствием. Есть маленький шанс не получить пожизненное. Гарик второго сдал, с кем на трассе был. Мент бывший. Пока не поймали, но никуда не денется. Слепнев дырки в кителе сверлит… Расколол. Герой. — Что Седых говорит? — Как мы и предполагали. Скорей всего, когда Михалев узнал, что возит вовсе не деньги, решил соскочить. Предложил Седых — не хочешь ли выгодную халтуру? Тот согласился, но в последний раз попросил съездить Михалева. Мол, у самого в тот день дела. Потом Сантане перезвонил с секретного мобильника. Он его специально завел, еще до всего этого. Для интимных звонков. На гастарбайтера одного оформил. В общем, позвонил — так и так, могу вернуть долг. Только не деньгами, а информацией. Потом у дома Михалева сфоткал машину Темнова, когда тот за ним заезжал. И отправил фото по ММС Гарику. — Из-за семи тысяч подставлять сослуживца под убийство? — Убивать якобы не договаривались. Так, взять одного в заложники, отобрать деньги, и все. А получилась заварушка. То, что в машине не деньги были, а «хлеб», они и не знали даже. Знали б, может, и не связывались бы. Одно дело — черный нал, другое — наркота. Ее же сбывать надо, а Сантана таких дел сторонится. Ну а когда Седых просек, что Светка — наша, решил на Никиту стрелки перевести. Поэтому и наврал ей про якобы подслушанный разговор того с Михалевым. — Откуда он узнал про Родионову? — Она у Сантаны дома была. С установкой. Связи пробивала. Город маленький… А может, еще от кого. Попробуй все просчитай. — Черт… Это хорошо, что так закончилось. Я, конечно, сам виноват, пошел на авантюру, — Царев воткнул лопату в землю, нечаянно перерубив невинного червя. — Борис Дмитриевич, — Бойков понизил голосок, — а это правда, что она согласилась внедриться, узнав, что прикрывать ее буду именно я? — А что? — Ничего, просто слухи ходят. — Она согласилась, потому что я уговорил. Николай Васильевич, конечно, огорчился, но вида не подал. — Борис Дмитриевич… У меня к вам одна просьба… Так, на всякий случай… — Погоди с просьбами… Ты мне теперь без всяких газетных статей скажи — кто тебя подстрелил? Сантана не отморозок так подставляться. Коля поправил повязку, еще раз посмотрел на газету: — Ну… Отморозок не отморозок, а когда припрет… Просто он целился выше, а попал в ру… — Николай. Не дури. Пришлось рассказать горькую правду. Про замок, Голливуд и, прости господи, мудака Копейкина. Царев, конечно, улыбнулся, но едва заметно — словно услышал бородатый анекдот. — Повезло тебе, Коль… Но на всякий случай съезди и забери замок. Пока сантановские адвокаты не забрали. — Обижаете, Борис Дмитриевич. Уже давно на дне… — И хорошо б пулю копейкинскую найти… Как они, кстати? — В смысле? — С Ольгой… Коля не удивился вопросу. Нормальный начальник должен быть в курсе интимной жизни подчиненных. — Вроде помирились… По крайней мере при мне не дрались. Хотите, спрошу у Ольги. — Я не о том, — Борис Дмитриевич заметил несчастного червяка и добил беднягу, — что по «Главному»? Речь шла о предполагаемом человеке, организовавшем комбинацию по дискредитации Гориной руками Копейкина. [6] Возможно, никакого «Главного» не существовало в помине, но не исключено и обратное. И «Главный» мог работать в системе на высокой должности. |