Книга Тени Королевской впадины, страница 66 – Владимир Михановский

Особенно злило, что он, сам того не желая, оказался косвенной причиной ареста Гульельмо Новака.

Выбитый из колеи происшествием в ресторане, Миллер поначалу совсем выпустил из виду, что между Комитетом общественного спокойствия и полицией существует вражда, — ему и сам Четопиндо не раз говорил об этом. Эта вражда тлела постоянно, несмотря на то что министр внутренних дел побаивался генерала Четопиндо и время от времени по его просьбе выделял ему отряды полицейских.

Генерал как-то спросил Миллера:

— Ты любишь Дюма?

— Любил в детстве, — ответил тот, сбитый с толку. — А что?

— А то, что у нас отношения с полицией, как у мушкетеров с кардиналом Ришелье, — усмехнулся Четопиндо.

За короткое время пребывания в Оливии Миллер не смог понять, чем была вызвана эта вражда, но было ясно: с ней необходимо считаться.

…Они вернулись за столик.

Росита не могла понять, почему Карло вступился за Гульельмо.

— Откуда ты знаешь этого бандита? — спросил Миллер.

— Это не бандит.

— Кто же это?

— Мой товарищ.

— Хорош товарищ, — покачал головой Карло. — Ну ничего, полиция с ним рассчитается. — Он со злобой сплюнул. — Ты, однако, не ответила на мой вопрос.

— Я не обязана отвечать. Ты меня обманул.

— Ах, вот ты о чем, — протянул Миллер. — Да, я не шофер генерала Четопиндо. Я его помощник.

— Шофера?

— Генерала. Ну и что? Разве это что-нибудь меняет? Мне казалось, что шофера ты скорее полюбишь.

Снова заиграл оркестр, вышла певица, закружились танцующие.

Росита пристально посмотрела на Миллера:

— Ты страшный человек, Карло.

Тот пожал плечами:

— Такой же, как все.

Она встала и направилась к выходу. Миллер кинул деньги на стол и бросился следом.

И только когда они вышли на улицу, Миллера осенило. Как это сразу не пришло ему в голову? Ведь все улики, говоря языком криминалистов, налицо. Нужно было только взять на себя труд сопоставить их.

Он до мельчайших подробностей, будто при мгновенном озарении, вспомнил поездку к Шторну. Четопиндо что-то говорил насчет свадьбы своего шофера Гарсиа, которая должна была быть сыграна после возвращения из этого рейса. Тогда же и имя невесты упоминалось — Росита. Правда, «Росита» в этой стране — имя довольно частое. Но ведь неспроста же она проявляет такой интерес к пропавшему Гарсиа! «Что ж, тем лучше. Ситуацию можно обратить себе на пользу», — решил Миллер.

— Хочешь узнать о Гарсиа? — спросил он.

Росита остановилась.

— О Гарсиа?

— Да, правду о Гарсиа.

— Так он жив?

— Думаю, да.

— А точнее?

— Пока не могу сказать.

Росита опустила голову.

— Видишь ли, Росита, я не хочу обманывать тебя или быть голословным, — вкрадчиво начал Миллер. — Мы с тобой знакомы не очень много времени, но мне кажется, что я знаю тебя давно. Не сочти это, пожалуйста, дешевой бразильской сентиментальностью. Я не знаю, кем тебе доводится Гарсиа, и не хочу знать. С меня достаточно, что ты им интересуешься. Я сделаю все, чтобы помочь тебе, Росита.

— Помоги, Карло!..

— У моего шефа обширная служба информации. К нам стекаются, как ты понимаешь, сведения не только со всей Оливии, но и из-за рубежа. Из них можно выудить то, что тебя интересует. Как видишь, Росита, я с тобой откровенен.

— Когда ты сможешь узнать что-нибудь?

Миллер мысленно прикинул, сколько времени потребуется капитану Педро для выполнения задания генерала.

— В принципе, это может произойти скоро. Давай сделаем вот что, — предложил Миллер, — ты оставишь мне свой адрес…

— Мой отец убьет меня.

— Если не хочешь, я не буду приезжать к тебе. Ограничусь письмом.

— Письмом? — Эта простая мысль не пришла ей в голову.

— Конечно. Как только я узнаю что-либо определенное о Гарсиа — сразу напишу тебе.

— Только без обратного адреса.

— Само собой. И ты приедешь в Санта-Риту.

— Зачем?

— Потому что подобные сведения не для почты.

— Хорошо, приеду.

— Встретимся в том же ресторане…

— Только не там!

— Как хочешь. Можно будет встретиться прямо здесь, на автобусной станции, — сказал Миллер.

— А что будет с ним?

— С кем?

— С Гульельмо.

Миллер потрогал переносицу:

— Я к полиции не имею никакого отношения.

— Но я прошу, Карло… Помоги ему. Парень выпил лишнего…

— Парня следовало бы хорошенько проучить. Ну да ладно, постараюсь что-нибудь придумать.

На этом они расстались.

Когда Гульельмо Новака доставили в полицейский участок и бросили в камеру, у него снова открылось кровохарканье. Он долго не мог прийти в себя. Все, что произошло, казалось сном, диким и неправдоподобным. Неужели Росита танцевала с Миллером?! Неужели он, Гульельмо, ударил ее вот этой рукой?

Гульельмо неутомимо ходил по камере из конца в конец, снова и снова вспоминая мельчайшие детали происшедшего в ресторане. Он старался придумать не то что оправдание — хотя бы объяснение поведению Роситы.

А может, Росита просто не знала, кто является ее партнером по танцам?! Нет, бессмыслица. Гульельмо тут же отверг это предположение, припомнив, как долго и напряженно рассматривала Росита газету с фотографией Миллера. Ей даже померещилось, что на бразильце шляпа Гарсиа… Да и вообще такое лицо, как у него, раз увидев, едва ли забудешь.

Нужно встретить Роситу, поговорить с ней. Поговорить? Да разве она станет теперь говорить с ним?

Гульельмо забарабанил в дверь. На пороге вырос флегматичный метис-охранник.

— На допрос, — сказал он.

Гульельмо, конечно, не знал и не мог знать, что его скоропалительному вызову на допрос предшествовали некоторые немаловажные события.

Простившись с Роситой и усадив ее в автобус, Миллер в смятенных чувствах отправился к Четопиндо. Поручение шефа он провалил.

…Никогда еще Карло не видел Четопиндо в такой ярости.

— Нашел время шляться с проститутками по кабакам! — орал он, побагровев. — Ничтожество с куриными мозгами!

Помощник стоял молча: он чувствовал свою вину. Четопиндо затянулся сигарой и продолжал, немного успокаиваясь: