Онлайн книга «Врата смерти»
– Это вы оживили скульптуру в Этнографическом музее?! Вас зовут Кирилл? За что вас задержала милиция? Кто изготовил ожившую статую? Какого она века? Такое случалось раньше? – Это не статуя, это манекен! – не выдержав столь вопиющей некомпетентности, поправил Кирилл. – Она действительно ожила?! – встрепенулись газетчики и телевизионщики. – Она умеет разговаривать? Как ее зовут? Какого она века? – Галатея тюркского этноса! – рявкнул молодой человек, усаживая девушку, все еще накрытую халатом с головой, в свой потрепанный «форд». – Первый этаж, второй зал! Он обежал машину, прыгнул за руль и спустя пару минут двинулся с места, расталкивая капотом ближайших репортеров. Те пытались еще что-то спросить, но в конце концов расступились и остались позади. – Выбрались, – облегченно вздохнул Кирилл. – А я уж боялся, так на движке дальше и поедут... Он немного помолчал, ожидая ответа, глянул в зеркало, притормозил, повернулся назад и скинул халат с головы своей спутницы. – Все, можно больше не бояться. Уехали. – Благодарствую, боярин, – склонила голову девушка. – Боярин, боярин, – усмехнулся реставратор. – Все, тут больше никого нет. Можешь говорить нормальным языком. Тебя как зовут? – Урсула. – Ой! – весь сморщился молодой человек. – Только мне-то не надо! Ты еще скажи, что невольница какого-то новгородского боярина! – Боярина Олега, мил человек. Али ты боярин? Тогда прощения просим, коли обидела... – Эге... – прокашлялся реставратор. С его точки зрения, шутка сильно затянулась. Правда, пока он даже приблизительно не мог себе представить, как подобный розыгрыш можно было организовать. – Называй меня просто по имени: Кириллом. Хорошо? – Да, боярин Кирилл. – Можно без «боярина», – разрешил реставратор, включил передачу и поехал дальше, прикидывая, как же загнать девушку в угол, чтобы она призналась в розыгрыше. – Так ты была невольницей? – Я и ныне невольница, господин, – кивнула девушка. – Боярину Олегу принадлежу. – Где же он, твой хозяин? – с саркастической ухмылкой спросил молодой человек. – Про то не ведаю, – горестно промолвила Урсула. – Но коли ты вернешь меня боярину Олегу, то, мыслю, вознаградит он тебя богато. – Награда – это здорово, – ухмыльнулся реставратор. – Где же твоего боярина искать? – Про то не ведаю, – с легкостью пожала плечами девушка. – Ты муж, ты в сей стране живешь, ты награду получишь. Ты и пытай. – Ага... – задумался Кирилл. Он почуял, что ситуация как-то неуловимо изменилась. Но еще не понял, в чем. И потому осторожно спросил: – Так где тебя высадить? – К боярину Олегу отвези. – А где он? – Об том не ведаю. Но коли отвезешь, награду получишь немалую. – Это замкнутый круг какой-то! Как я могу отвезти тебя к тому, о ком не знаю ничего, кроме имени? – Ты получишь за это награду, боярин, – присвоила-таки невольница реставратору дворянский титул. – Про господина своего я уж все сказывала во всех подробностях. Званием ратным не обладает, однако же смертный служивый, в побратимах знатного купца новгородского держит, Любоводом по имени. Ведуном его в землях русских кличут. Во Муроме у князя Муромского служил и в походе на торков прославился. В Киев-граде служил у князя Владимира, в поход в Таврию с ним ходил и жену Анну царьградскую привез. – Что-о?! – Кирилл вдавил педаль тормоза, с визгом остановившись посреди дороги. – Твой боярин служил у Владимира Красна Солнышка?! – Служил... – откинулась Урсула, не очень понимая столь бурной реакции. – Кольчугу ему князь Владимир подарил. Не раз боярин Олег ею хвалился и в сечи надевал. В стекло водительской дверцы яростно застучали: – Ты там что, обдолбанный совсем?! Ты чего так тормозишь на проспекте?! – Кошка бежала, слепой баран! – тут же нашелся Кирилл. – Не видел, что ли?! Дистанцию держи!!! Он включил передачу, поехал дальше. – Ты хочешь сказать, что видела киевского князя Владимира? – Нет, боярин, не встречалась. Господин у него в дружине состоял еще до похода к нам, на Яик [9] . Там меня и взяли, когда торков громили. – Не обидно было победителям прислуживать после того, как твой город разорили? – Дык не мое стойбище-то, торкское. Меня им в гарем еще за пять зим до того купцы продали. – Вот оно, значит, как... – На этот раз реставратор надолго задумался. Каждый раз при попытках подловить спутницу на лжи она настолько ловко выкручивалась, что он прямо и не знал, как загнать ее в угол. – А скажи мне... Скажи мне... Скажи мне, Урсула, как яицких медвежат костяных резали? Ну, которые темные и белые, их на украшениях в большом числе в раскопах находят. Все похожи, ровно их в одной форме отливали. – Так их в форму и лили, боярин, – ответила невольница. – Ты, коли таких же сотворить пожелаешь, ты костей бараньих али говяжьих... Ну любых... Костей любых набери полный котел. Подробить их хорошо, дабы больше вместилось. Водой вровень с костями залей, да и вари от рассвета до рассвета, дабы только-только кипело. А как солнце встанет, отвар с котла слей, да формы и наполни. Коли прозрачные игрушки надобны, так с известью отвар помешай, она осветляет. Коли темные али полосатые – так прям с котла лить можно. – Ё-о-о... – выдохнул реставратор. Впервые в жизни ему так запросто, между делом, разрешали самые трудные из загадок археологии. – Тебя послушать, ты словно сама все это делала. – Нет, медведей мы не лили, – мотнула головой девушка. – Пуговицы так делали, камни клеили, игрушки для малышей отливали, украшения правили. Много чего. – Ага... – Теперь Кирилл и вовсе не знал, что говорить. – Так ты торкская невольница? – Невольница боярина Олега, – поправила Урсула. – То есть ты его собственность? – Да, – лаконично признала рабыня. – Получается, если я тебя нашел, а боярина твоего нет, то теперь ты моя собственность? – Неправда твоя, боярин, – возразила девушка. – Боярину Олегу я принадлежу, покамест не откажется он, вольную не даст али не продаст кому другому. – Боярина нет, а ты здесь, – улыбнулся Кирилл, поняв, что нащупал слабое место в логике пассажирки. – Так кому ты принадлежишь? – Боярину Олегу, – упрямо повторила Урсула. Но после короткого колебания признала: – Но покуда в твоей власти пребываю. Как господин мой найдется, с ним о споре сем уряживайтесь. Мое дело бабье – воле мужской следовать. – Так чья ты сейчас? – не понял ее ответа реставратор. |