Онлайн книга «Вольф Мессинг. Видевший сквозь время»
|
– Зачем ты это сказал? – Ну, сказал и сказал, – нахмурился Мессинг. – Я не мог соврать. – Вы посмотрите на этого оракула! Он не мог соврать! Ты понимаешь, что ты наделал?! Ты что, не знал, что за нами хвосты ходят с утра до ночи?! Любое наше слово записывается! Ты понимаешь, что теперь будет? – Я так понимаю, Вольф, что нам надо бежать, – тихо сказал Цельмейстер. – В ложе сидел штандартенфюрер СС и двое офицеров. И в зале были агенты гестапо – не знаю сколько. Странно, что нас не арестовали прямо за кулисами и дали возможность уехать в гостиницу. – Значит, арестуют здесь! – выкрикнул Ганусен. И в это время раздался стук в дверь. – Пожалуйста, господин Мессинг, принимайте гостей, – прошептал Ганусен, с ужасом глядя на дверь. Дверь медленно отворилась, и вошел Лева Кобак. – Ты, как всегда, вовремя, – усмехнулся Цельмейстер. – Что там? У входа в гостиницу никого нет? Гестаповцев нету? СС? – Пока спокойно… – ответил Кобак… – Вот именно – пока. – Цельмейстер подошел к буфету, достал рюмку, налил себе коньяку и махом выпил… – Немедленно арестовать, – положив трубку на аппарат, приказал Геббельс. – Обоих? – спросил Канарис. – Обоих! И доставить ко мне! Если будет попытка скрыться… бежать – уничтожить! – Слушаюсь, рейхсминистр, – щелкнул каблуками Канарис, развернулся и, печатая шаг, вышел из кабинета… – Я понимаю только одно: нам нужно бежать, и как можно скорее, – сказал Цельмейстер, дымя сигаретой. – Куда бежать? – закричал Ганусен. – Вы что, не понимаете, где находитесь? Вы в Германии! Здесь СС! Здесь гестапо! Здесь за каждым вашим шагом следят! – Зачем же ты уговорил меня сюда приехать, доктор Ганусен? – печально спросил Мессинг. – Одному было страшно?! – Мы могли бы стать здесь большими людьми! – вновь заорал и затопал ногами Ганусен. – Если бы ты не оказался тупоголовым идиотом! – Пока вы тут скандалите, гестапо сюда уже едет, – напомнил Цельмейстер. – Надо бежать в Польшу, – тихо сказал Лева Кобак. – Каким образом? – спросил Цельмейстер. – Как Баба-Яга, в ступе с помелом? Гестапо в одну минуту перекроет все железные и шоссейные дороги. – Я понимаю… Но попытаться уехать мы должны, – упрямо возразил Кобак. – Если будем сидеть на месте, нас точно через полчаса арестуют. – Что скажете, доктор Ганусен? – спросил Цельмейстер. – Я никуда бежать не собираюсь, – категорически заявил Ганусен. – На что надеетесь? – опять спросил Цельмейстер. – Я подобных предсказаний не делал! Я против режима не выступал. Я пользуюсь доверием фюрера и рейхсминистра Геббельса… – перечислил Ганусен. – А вот вам надо убираться. Фашисты щадить не умеют. – Тогда помогите нам, доктор Ганусен, – попросил Цельмейстер. – Господь не забудет вас… Ганусен подошел к буфету, снова налил себе полный фужер коньяка, выпил, взял со стола недоеденное яблоко и стал жевать. И молчал, тяжело дыша. – Не молчите, доктор, умоляю вас, не молчите. – Цельмейстер встал, погасил сигарету. – Хорошо… – жуя, проговорил Ганусен. – Возьмите мою машину. На стекле пропуск во все районы. Это пропуск реихсфюрера СС Геринга. Если они не прикажут искать и остановить мою машину, вы сможете проехать до самой границы с Польшей. Тут по шоссе не больше ста километров. К утру доедете. А там уж… действуйте сами… – Где эта машина? – За гостиницей на стоянке. – А ключи? Ганусен полез в карман пальто и, достав ключи, молча протянул их Цельмейстеру. – Поехали, Вольф. Если хоть один шанс есть, мы проскочим, – твердо сказал Цельмейстер. – Вставайте, вставайте, я вам говорю! – Прямо сейчас? А наши вещи? – растерянно спросил молчавший до сих пор Мессинг. – Немедленно уходим, – непреклонным тоном скомандовал Цельмейстер. – Я не хочу быть мертвым, но с вещами. Прощайте, доктор Ганусен. Огромное спасибо. – И Цельмейстер протянул Ганусену руку. Тот пожал ее, пробормотал: – Жаль, что все так закончилось… Желаю вам добраться живыми. – И вам желаю остаться живым, – ответил Цельмейстер. Мессинг подошел к Ганусену, сказал тихо: – Ну, прощай… береги себя… – И ты прощай, Вольф… – вздохнул Ганусен. – Я тебе всегда завидовал… Бывает такое, что поделаешь. И от зависти делал тебе пакости. Но я не полное дерьмо, как ты мог бы подумать. Я тебя еще и люблю… До сих пор не могу понять, что это? Господь нас наделил священным даром или дьявол послал проклятие? Они обнялись, потом Ганусен оттолкнул от себя Мессинга и сказал, сопя: – Идите. Поторопитесь… Они быстро спустились в вестибюль. Он был пуст. За стойкой о чем-то разговаривали два администратора. Слуга катил к выходу тележку, нагруженную чемоданами, за ним торопилась супружеская пара. Мессинг, Цельмейстер и Кобак следом за супружеской парой прошли через вестибюль. Вышли из отеля и быстро зашагали, почти побежали по узкой дорожке вдоль здания. Движение возглавлял Цельмеистер. Свернули за угол, и дорожка вывела их к огороженной стоянке. – Вон черный «майбах», – указал Цельмеистер, пошарив глазами по ряду машин. Они прошли вдоль ряда автомобилей, остановились возле «майбаха». Цельмеистер открыл его, сел на водительское место, вставил ключ зажигания, повернул. Ровно и сильно заработал мотор. – Садитесь быстрее! Мессинг и Кобак сели на заднее сиденье. Захлопнули дверцы. Автомобиль медленно тронулся с места и покатил, набирая скорость. Ганусен остался в номере один. Он снял пальто, достал из ящика буфета коробку с сигарами, вынул одну, откусил кончик, выплюнул его прямо на ковер. Долго прикуривал, ломая одну спичку за другой, наконец прикурил. Прикусил сигару и стал наливать коньяк в фужер. Выпил, пыхнул дымом и медленно прошелся по номеру. Дошел до окна, посмотрел на улицу, освещенную фонарями и витринами магазинов, повернул обратно и направился к двери, опустив голову и дымя сигарой. Вдруг дверь резко распахнулась, и Ганусен едва не столкнулся со штандартенфюрером СС Канарисом. За его спиной стояли два офицера и солдаты СС. – Он у вас? – спросил Канарис и, оттолкнув Ганусена, ввалился в номер. Огляделся, прошел в другую комнату, потом в спальню, заглянул в ванную, туалет и вернулся. – Где он?! – Канарис едва сдерживал ярость. – Не знаю… Я приехал на машине, а он сказал, что пойдет пешком… прогуляется… и его импресарио, и помощник… Из театра они ушли втроем. |