Онлайн книга «Штрафбат»
|
Степь да степь кругом, путь далек лежит, В той степи глухой замерзал ямщик… Но сразу же, заглушая тягучую печальную мелодию, глухо и сильно застучал пулемет. Трассирующие пули синими и красными стрелами полосовали ночную темень, улетали вглубь. Рано утром, когда штрафникам раздавали горячую пшенную кашу из полевой кухни и сухой паек, в расположение батальона прикатил обшарпанный, весь в дырках от пуль, с многочисленными вмятинами «виллис» с открытым верхом. Из машины выпрыгнул подтянутый майор Белянов, спросил у штрафников, стоявших в очереди за кашей: — Комбат где, ребята? — А вона блиндаж в низинке. Правее идите — там тропка есть. Майор углядел тропку, ведущую к окопам, и бодро зашагал вперед. Шинель его была расстегнута, и при ходьбе сверкали на груди орден Боевого Красного Знамени и несколько медалей. Твердохлебов пил чай, сидя у буржуйки. В углу у рации сидел радист и ординарец Митька Сенников, бывший студент истфака МГУ, штопал суровой ниткой телогрейку. — Хватит чаи гонять, комбат, — еще в дверях сказал Белянов. — Поехали! В штабе дивизии ждут. Твердохлебов поставил кружку на снарядный ящик, заменявший стол, поднялся и стал надевать телогрейку. Беляновский «виллис» трясло немилосердно, и слова отлетали куда-то в сторону. — Ну как пополнение, Василий Степаныч? — Нормальное. Другого не ждал, — ответил Твердохлебов. — Я уже тебе говорил и еще раз скажу, — наклонившись к Твердохлебову, опять закричал ему в ухо майор Белянов. — В атаку пойдете — вперед не лезь, понял?! У наших соседей тоже штрафники на левом фланге стоят — комбат там Игорь Тоболкин был… — Был?! — переспросил Твердохлебов. — В атаку людей поднял, вперед полез — кто-то ему в спину и шмальнул! — кричал майор Белянов. — Наповал! Ты его знал? — В штабе дивизии встречал пару раз. Хороший человек… надежный… — Нету больше надежного человека! По своей дурости! Я и тебе для чего говорю — чтоб не лез наперед всех! Поостерегся! — Я воробей стреляный, — улыбнулся Твердохлебов. «Виллис» петлял по лесной дороге и скоро выскочил на небольшое поле, поперек которого тянулись земляные брустверы с торчавшими рылами пулеметов. Дальше виднелась минометная батарея, стоял танк, и полно было солдат НКВД. «Виллис» въехал в редкий перелесок. Над большим блиндажом был натянут маскировочный полог и выставлена охрана. Водитель Белянова поставил машину рядом с «газиками» и «виллисами», на которых приехали командиры других полков и артдивизиона дивизии. Белянов и Твердохлебов выпрыгнули из машины, зашагали к блиндажу. Они спустились по земляным ступенькам в блиндаж. Командиры полков, стоявшие вокруг длинного, сколоченного из грубо обтесанных досок стола, при их появлении разом обернулись. — Вы опоздали на три минуты! — раздался голос командира дивизии Лыкова. Подняв голову от расстеленной на столе оперативной карты, он строго смотрел на вошедших. — Виноват, товарищ генерал, — вытянулся и щелкнул стоптанными каблуками сапог Белянов. — Проверял боеприпасы личного состава батальона, запоздал. — Твердохлебов, ты тоже боеприпасы проверял? — спросил генерал. — Никак нет. Моему пополнению до сих пор оружие не выдали. — Как так? — Лыков вопросительно взглянул на майора с малиновыми петлицами. — Значит, завтра штрафники в атаку безоружными пойдут? — Заминка вышла, товарищ генерал. К вечеру пополнение штрафников получит оружие, — ответил майор НКВД Харченко, кашлянув в кулак. — Твердохлебов, иди-ка поближе! — позвал генерал. Офицеры раздвинулись, освобождая Твердохлебову место. Оперативная карта с двух сторон освещалась снарядными гильзами со сплющенным верхом и воткнутыми в них фитилями. — Смотри, Твердохлебов… — Палец генерала полз по карте. — Вот здесь после артподготовки твои люди пойдут на прорыв. — Там же минное поле, — невольно вырвалось у Твердохлебова. — Его еще вчера разминировали, — ответил генерал и продолжил: — Твои люди должны зубами вцепиться в позиции немцев, захватить их и удерживать во что бы то ни стало, понял? Немец будет пытаться тебя выбить, а ты будешь держаться и притягивать к себе все новые и новые силы фрицев. А главное направление атаки будет левее — там пойдут батальоны Белянова. Слышишь, Белянов? — Так точно! — гаркнул перепуганный Белянов. — К тринадцати ноль-ноль ты должен взять высоту 114 и дать возможность пройти танкам Кудинова… — Но там минное поле. Его никто не разминировал, — снова негромко перебил Твердохлебов. Стало тихо. Генерал оторопело смотрел на Твердохлебова, потом перевел взгляд на майора НКВД, спросил: — Как не разминировали? — Не успели… товарищ генерал, — неохотно ответил майор Харченко. — Саперов не было. — К-как не успели? К-как не было? Да вы что, майор? Завтра наступление… Приказ уже подписан командармом… Вы соображаете, что говорите? Да я вас… — У меня был приказ генерал-лейтенанта НКВД Шумейко перебросить саперов в расположение дивизии генерала Глазычева. Я этот приказ выполнил. И позвольте напомнить, Илья Григорьевич, что я подчиняюсь только генерал-лейтенанту НКВД Петру Ильичу Шумейко. Снова стало тихо. Генерал Лыков достал пачку «Беломора», выудил папиросу, стал прикуривать — спички ломались и не хотели зажигаться. Наконец прикурил, глотнул дыма и закашлялся. Потом сказал: — Все свободны. Приказ о наступлении получите по рации. Готовность номер один. Офицеры стали один за другим выходить из блиндажа. Генерал вдруг сказал резко: — Твердохлебов, останься! Твердохлебов остановился, медленно вернулся к столу. В голове гудело и пересохло во рту — шершавый язык царапал нёбо. Лыков сидел на табурете и курил, глядя в угол блиндажа. Он словно забыл про майора. Потом взял телефонную трубку, сказал радисту, сидевшему в углу перед зеленым ящиком с мигающими лампочками: — С Авдеевым соедини-ка. — Готово, — через секунду отозвался радист. — Авдеев, ты? Первый говорит. Ты вот что… когда угощать яблоками начнешь, брось несколько яблок на поле перед позициями штрафников, ты понял? Побольше, побольше покидай. Аккуратней только, по своим не ударь. Координаты у тебя есть. Все, отбой. — Генерал положил трубку, взглянул на Твердохлебова, пробормотал: — Это все, что могу для тебя сделать… — Благодарю вас, гражданин генерал. Разрешите идти? — Бойцам говорить про мины будешь? — Надо сказать, гражданин генерал, — развел руками Твердохлебов. — Буза не начнется? Народ у тебя в батальоне… всякий… |