Онлайн книга «Штрафбат»
|
И Глымов молчал, держа в каждой руке по банке с сосисками. Вдруг немец улыбнулся, нагнулся и поставил коробку на пол. Снял через голову ремень и положил автомат на пол рядом с коробкой, поднял с пола бутылку рома. И опять улыбнулся, жестом позвал Глымова к себе. И тогда Глымов тоже улыбнулся, приложил руку с банкой к сердцу и медленно подошел к немцу. Одним ударом ладони немец выбил пробку из бутылки, приложил горлышко к губам и сделал несколько хороших глотков. Выдохнул, зажмурился, помотал головой и протянул бутылку Глымову. Тот переложил банки в одну руку, взял бутылку и тоже сделал несколько глотков. Выдохнул шумно, рукавом утер губы. Немец присел на ящик, достал из кармана шинели пачку сигарет, протянул Глымову. Тот подвинул к себе другой ящик, тоже сел и степенно взял из пачки сигарету. Немец щелкнул зажигалкой. Они молча задымили сигаретами. Рядом с Глымовым, всего в нескольких шагах двое немцев набивали мешки продуктами, не обращая на него внимания. А этот немец курил, задумчиво глядя перед собой, потом взглянул на Глымова, опять улыбнулся, сказал: — Гут… карашо… — Гут… — согласился с ним Глымов. — Хорошо… — Петрович! — послышался вдалеке голос Лехи Стиры. — Ты куда пропал? — Погоди! — отозвался Глымов. Они докурили сигареты, Глымов затоптал окурок и поднялся, закинул за спину мешок. Немец тоже встал, вновь с улыбкой посмотрел на Глымова. Тот улыбнулся в ответ, повернулся и нарочито неторопливо пошел, каждую секунду ожидая выстрела в спину. Но выстрела не было. Через несколько шагов Глымов остановился и медленно обернулся — немец стоял на месте, подняв приветственно руку и широко улыбаясь. Его автомат лежал на полу, рядом стояла недопитая бутылка рома. Глымов вышел через узкий проход между штабелями к своим. Мешки уже были туго набиты провиантом. Леха Стира, Балясин и Чудилин обвязывали мешки веревками, делали лямки, чтобы можно было просунуть руки. — Там фрицы, — приглушенным голосом сообщил Глымов. Все замерли, затем схватили автоматы. — Мир-дружба, — хмыкнул Глымов, вытирая вспотевший лоб. — Выпили с одним, покурили и разошлись, как в море корабли. — Как выпили? Как разошлись? — не поверил Балясин. — Очень просто. Выпили, покурили. Он говорит: «Карашо», и я ему: «Хорошо». Он мне улыбнулся и ручкой помахал. — Они небось тоже за провиантом пришли, — сказал Леха Стира. — А что они, не люди, жрать не хотят? — усмехнулся Чудилин. — При оружии были? — С автоматом. А у меня — пистолет в кобуре, пока достанешь — он из тебя решето сделает, — говорил Глымов. — Как же он стрелять не стал? — все еще не верил Балясин. — Не стал. Автомат на землю положил и улыбался все время. А че у него там на уме — черт разберет, — ответил Глымов. — Ну-ка, Леха, налей, а то знобит меня чего-то… — Они там или ушли? — спросил Стира, откупоривая бутылку рома. — Не знаю. Небось ушли… — Глымов вырвал бутылку из рук Лехи, стал пить прямо из горлышка. Оторвался, выдохнул и улыбнулся слабо. — Вся спина от страха мокрая, верите, нет? Три полуторки колыхались на ухабистой дороге. В первой ехали сержант Толик и Савелий Цукерман. Хором пели: Все выше, и выше, и выше Стремим мы полет наших птиц. И в каждом пропеллере дышит Спокойствие наших границ! Они перестали петь и разом захохотали. Потом сержант Толик пропел: И с нами Ворошилов — первый красный офицер! Сумеем кровь пролить за СССР!! — Ну, ты хоть чпокнул ее или не чпокнул? — перестав петь, спросил Толик. — Когда, Толик? Всю ночь раненых разгружали… — Для этого и ехал? Ну ты — мудик! — Толик захохотал. — Мудила-а-а! — Ладно, ты у нас умник! — обиделся Савелий. — Сам много баб чпокнул? Небось одну, и ту во сне! — У меня в штабе армии знаешь, какая красотуля ходит? Лейтенант! Шифровальщица! Влюблена в меня, как кошка! — Не верю, — ответил Савелий и засмеялся. — Ну, поехали, я тебе ее покажу! — почти кричал Толик. — Мариной зовут! Брюнетка! Груди, знаешь какие! Мячи футбольные! — Не верю! — крутил головой Савелий и хохотал издевательски. Гул самолетов возник неожиданно. Они вынырнули из-за кромки леса и пошли навстречу полуторкам, снижая высоту — звено «мессеров». — Немцы! — крикнул Толик и, вцепившись в баранку, нажал на газ. Деваться грузовикам было некуда. Дорога тянулась через поле, кругом — открытое пространство. Пулеметы застучали, пули взорвали фонтанчики земли перед полуторками и рядом с ними. «Мессеры» прошли над машинами на бреющем полете и ушли далеко назад. — Разворачиваются, суки! — оглянувшись, крикнул Савелий. — Что делать, Толик?! — А я знаю?! «Мессеры» действительно сделали широкий разворот и летели теперь навстречу грузовикам. Вновь застучали пулеметы. Брызнули осколки лобового стекла, пуля попала Толику прямо в лоб, и он ткнулся лицом в баранку. Машина вильнула в сторону и запрыгала по кочковатому полю. Савелия пуля ударила в грудь, он закричал, заваливаясь на мертвого сержанта. Полуторка проехала, подпрыгивая на кочках, метров двести и остановилась. А рядом со второй полуторкой почти разом рванули две бомбы. Грузовик опрокинуло взрывной волной набок. Сперва загорелся деревянный кузов, потом запылала кабина. С визжанием выл двигатель, и бешено вращались колеса. Водитель выбрался из горящей кабины, побежал по полю, упал, закрыв голову руками. Еще одна бомба взорвалась перед носом третьей полуторки. Шофер резко свернул с дороги, машина помчалась по полю, остановилась, и водитель, выпрыгнув из кабины, отбежал подальше и растянулся среди сухих кочек. Тройка «мессеров» взмыла вверх и ушла в голубые небеса, и через несколько минут уже не слышно было даже гула моторов. Тогда водитель, молодой сержант, и усатый старшина лет сорока, вытащили из кабины мертвого Толика и Савелия Цукермана. Савелий тихо стонал. На груди расплылось темное кровавое пятно. — Этот живой, — сказал усатый старшина. — Откуда он взялся-то? — Гляди, у него и ноги перебиты… вон кровища видна. Не дотянет, наверное. Ладно, потащили, — сказал сержант. Они подняли стонущего Савелия за руки и за ноги, понесли к стоящей в поле машине. Майор Харченко с интересом разглядывал цветную этикетку на бутылке рома, потом достал из ящика стола стакан, налил, понюхал. — И много там этого добра? — спросил Харченко Олега Булыгу, сидевшего напротив. — Я там не был. Видел только, как они мешки притащили, яму выкопали… А вчера к вечеру они уже вчетвером туда ходили. Четыре здоровенных мешка приволокли. Солдатам тушенку выдавали, банки с сосисками, с фасолью… Галеты еще… ну, печенье такое… вкусное… |