Онлайн книга «Князь Гостомысл - славянский дед Рюрика»
|
На следующее утро Вольник растолкал Немира: – Есть мыслишка! Только проснулся, как сама пришла! – О чем ты? – продирая глаза, недовольно пробурчал Немир. – Как о чем? Как воеводу со сбором пошлины поймать! – А-а-а... Ну, рассказывай. – Да и рассказывать нечего. Пусть он спокойно занимается своим делом, мы мешать не будем, тем более подглядывать. Как свезет собранный товар в свой терем, я от имени князя потребую передать его мне, чтобы отвезти в Новгород. Скажу, что отец так повелел. Мы его заберем, подсчитаем, а потом отправимся к купцам и снова переберем весь товар. Вычислить с него положенную десятину не составит большого труда. Потом сравним с тем, что забрал воевода, и все встанет на свои места: обманывает он казну или поступает честно. – Как это ты здорово придумал, брат! Я даже не ожидал от тебя. – А ты считаешь меня совсем глупым? – А то! – Вот как! Я вот тебя! Они стали шутливо тузить друг друга. Ждать пришлось недолго. К концу второго дня к воеводскому терему с пристани подъехала телега, груженная различным товаром. Все перенесли в горницу. Тотчас туда вошли братья. Воевода встретил их недоумевающим взглядом: – Что-то срочное? – Да нет, Ставр, – довольно небрежно проговорил Вольник. – Я не сказал тебе вначале, но отец прислал меня еще с одним поручением: забрать пошлину с товара купцов. – Я сам отвезу положенную часть, – недовольно произнес воевода. – Князем приказано забрать все. Так что вели своим людям мешки переместить в нашу горницу. Ставр пожал плечами, кивнул слугам: – Выполняйте приказание! Наутро Вольник вызвал к себе сотского Оляпку с воинами, и они отправились на пристань. Там от имени новгородского князя он приказал купцам приготовить товары для досмотра. Никто не смел возражать. Были пересчитано и на вощеных дощечках старинным славянским письмом – рунами записано, сколько и чего вез каждый купец. Когда Вольник свел все сведения воедино и сравнил с тем, что получил от воеводы, то не удержался, воскликнул в крайнем негодовании: – Вот до чего подлец заворовался! Только половину положенного собирался отправить князю новгородскому! Все молчали, пораженные его словами. Наконец Немир спросил: – Как же будем поступать, брат? – Очень просто! – вскочил со скамейки Вольник и заходил по горнице. – Прикажу немедленно заковать вороватого воеводу в железо и отправить под надежной охраной в Новгород! Пусть князь с ним разбирается лично! – Но отец не давал нам права арестовывать воеводу, – слабо возразил Немир. – Он приказал нам разобраться в этом деле, и мы разобрались! А последнее слово пусть скажет князь! Всей толпой ворвались в горницу воеводы. Ставр сидел за столом и перекусывал. От такого наглого вторжения он только удивленно откинулся назад и широко открытыми глазами смотрел на вошедших. – Воевода Ставр! – срывающимся юношеским голосом проговорил Вольник. – От имени новгородского князя Гостомысла за сокрытие половины доходов от пошлины на торговлю я арестую тебя и под охраной отправляю в Новгород, где будешь подвергнут княжескому суду! – Я ничего не крал и не скрывал! – с негодованием произнес Ставр, вставая во весь рост. – Ты возводишь на меня клевету, княжич! – Все проверено и доказано! – не терпящим возражения тоном продолжал Вольник и обратился к сотскому: – Приказываю немедленно заковать воеводу в железо и держать под самой строжайшей охраной! Воевода Ставр, обладавшей недюжинной силой, раскидал кинувшихся на него воинов и громко крикнул Вольнику: – Остановись, княжич, пока не поздно! Не позорь честного человека! – Вяжите его! – истерично выкрикнул Вольник. Внезапно Ставр сник, сел на скамью и дал себя связать. – Отведите его в поруб! А ты, десятник, головой отвечаешь за то, чтобы он не сбежал! В поруб – подвал без окон и с единственной дверью – сажали тогда преступников на время следствия. Воеводе был определен поруб в его собственном тереме. При выходе он взглянул на Вольника такими гневно-страдальческими глазами, что ему стало не по себе. Братья вернулись в свою горницу. Вольника трясло. Он говорил, расхаживая по помещению: – Невинной овечкой прикидывается, агнцем кротким... Как же! Наворовал, терем себе отгрохал, пиры закатывает! Наверно, ему манна небесная падает!.. И еще кто-то другой у него виноват, а он чист, как полевой родничок! Все они воры и шельмы, ни к кому у меня веры нет и не будет! – Но, может, он и вправду здесь ни при чем? – слабо возразил Немир. За все время он ни во что не вмешивался, наблюдая расширенными от испуга глазами. – Позаступайся! Ты – княжеский сын и должен стоять на страже его интересов всегда и везде! И не щадить никого! Иначе все наше государство разворуют! Ты понял это? – Я понял. И все же... – Думай, коль не глупый: куда же подевались такие богатства? В небо испарились? – Вольник прошелся по горнице, в изнеможении сел на скамью. – Воевода не дурак: быть возле колодца и не напиться!.. Ладно, давай перекусим, у меня в желудке подсасывает. Они присели за стол и стали молча есть. В это время открылась дверь и в горницу вошла Томила. Из глубоких впадин смотрели на Вольника черные, сухие, исступленные глаза. – Только не говори, что твой отец невиновен! – вскочив, быстро проговорил Вольник. – И твое вмешательство ничего не изменит! Личные отношения не могут стоять выше государственных! – Да, отец мой невиновен, и ты должен освободить его, – глухим голосом произнесла Томила. – Выходит, никто не воровал из собранной с купцов пошлины? – Может, кто-то и позарился на княжеское добро, только не мой отец. – Это все слова, пустые слова, а я своими глазами вижу хищения в огромных размерах! – Мой отец никогда не собирал пошлины с купцов. – Как не собирал? А кто же это делал? – Мытник. Он обкладывал торговых людей десятиной и привозил выручку в наш терем. – Вот те раз! – только и смог выговорить Вольник и плюхнулся на скамейку. Вид у него сразу стал растерянный и беспомощный. Видно было, что он испытал сильное потрясение. – А в Новгороде пошлину разве твой отец собирает? – спросила Томила. – Но то князь!.. – А почему ты решил, что в Гнездове должен собирать воевода? – Мне отец приказал проверить... Но о чем мы? Надо немедленно идти к мытнику и там искать недостающие товары! – Сначала освободи моего отца, – настойчиво проговорила Томила. |