Онлайн книга «Дневник грешницы»
|
– А можно без предисловий? – Можно. Карл – на четверть русский. Его бабушка была русская дворянка, урожденная графиня Безухова. И возможно даже, – тут Ирина Львовна сделала значительную паузу, – мы с ним в самом деле родственники. Зоя присвистнула: – Вот, значит, зачем тебе прабабушкины письма… Ищешь, значит, доказательства. – Да, – призналась Ирина Львовна. – Ищу. – Но если ты ему родственница, значит, и я тоже. – Ты это к чему? – подозрительно прищурилась Ирина Львовна. – Ни к чему, – весело улыбнулась Зоя. – Пока – ни к чему, – многозначительно добавила она. – Письмо-то отдашь? – Отдам, – так же легко согласилась Зоя. – Только не тебе, а ему. И за определенную плату. – Зоя!! – Да шучу я, шучу… Между прочим, правду говорят, что 90 % настоящих мужчин любят полных женщин, а остальные 10 % – очень полных? – Правду, – вздохнула Ирина Львовна, – его жена, она… в общем, если и тоньше тебя, то ненамного. – Ну вот видишь: у тебя нет никаких шансов! Ирина Львовна замахнулась на нее сумочкой. Зоя расхохоталась звонким молодым смехом и выскочила из туалета. Ирина Львовна еще немного постояла перед зеркалом, дожидаясь, пока кислое выражение лица сменится прилично-равнодушным. – Это у тебя нет никаких шансов, моя дорогая кузина, – надменно произнесла она, и вошедшая в это время в туалет дама посмотрела на нее с недоумением. Ирина Львовна быстро пошвыряла в сумку разложенные на мраморной доске помаду, румяна и тушь для ресниц, подправила кончиком бумажного платка подтекшее нижнее веко и вернулась в зал. * * * – Ну конечно, Зоя, – услыхала она, усевшись на свое место. – О чем это? – настороженно осведомилась Ирина Львовна. – Так, ни о чем. – Зоя радостно улыбнулась и встала. – Мне пора. До встречи. – И она кокетливо помахала Карлу ладошкой. Карл вежливо склонил голову. – Ты что, согласился с ней встретиться? – недоумевающе глянула на него Ирина Львовна. Карл молча кивнул. – Где, у нее дома? Карл снова кивнул, глядя на Ирину Львовну с веселым любопытством. – Не верю своим ушам! Карл молча развел руками. – Она что, понравилась тебе?! Или… – Тут Ирина Львовна осеклась. Что-то я все не то спрашиваю, подумала она… Не может же быть, чтобы он… с Зоей… Ну конечно, не может! Тут должен быть какой-то подвох! – А… когда? – спросила она вслух, от души надеясь, что наконец задала ему правильный вопрос. Карл довольно улыбнулся, и у Ирины Львовны отлегло от сердца. – Маньяна, – тихо ответил он. Ирина Львовна наморщила лоб, вспоминая испанский. Карлу хорошо, для него этот язык почти родной, он пятнадцать лет разговаривал исключительно по-испански, а она… Ну учила она испанский в институте как второй иностранный, так ведь это когда было-то… А, вспомнила! «Маньяна» – по-испански означает «завтра». Но это только одно из множества возможных значений. Маньяна – значит может быть, завтра. А может быть, через три дня. А может быть, на следующей неделе. Или в следующем месяце. В общем, когда-нибудь. То есть, по сути дела, никогда. Пролетавший мимо официант вопросительным знаком застыл у их столика. – Счет, пожалуйста, – сказал ему Карл. – А ведь Зоя-то, – усмехнулась Ирина Львовна, поспешно допивая свой ликер, – совсем не знает по-испански. Карл пожал плечами. – А письмо-то, письмо!.. Карл улыбнулся снова и похлопал себя по нагрудному карману рубашки. * * * …Услыхав мои слова, папенька схватился за сердце. Лицо его посерело. Я же была удивительно спокойна и оттого, не тратя время на заламывания рук и призывы о помощи, сразу же достала папенькины сердечные капли и накапала ему в рюмку, разбавив водой. Когда же папенька отдышался и перестал прижимать руку к левой стороне груди, он слабым голосом попросил повторить то, что я сказала. И я повторила. Ты не поверишь, Жюли, я сделала это, не испытывая ни малейших угрызений совести. Странное спокойствие, осенившее меня, как только я переступила порог дома, продолжало удерживать меня в своих мягких, но цепких объятиях. Более того, во мне поселилось ощущение, что именно сейчас я поступаю правильно. Словно до этой минуты я безвольно плыла по течению, уносившему мою лодку в мрачную и недружелюбную неизвестность, а нынче взялась за весла и сама правлю к берегу. Что ждет на берегу – неизвестно точно так же. Но я, по крайней мере, пристану к нему по собственной воле и желанию. Если у папеньки и были мысли как-то принудить меня отказаться от принятого решения, то, взглянув на мое лицо, он лишь всплеснул руками. – Придется все продать, – сокрушенно произнес он, – все: и дом, и имущество. Все продать и отправляться в богадельню… – Отчего же в богадельню? – спокойно возразила я. – Разве дядюшка Борис Андреевич не звал вас погостить, а то и вовсе поселиться в его ярославском имении? Папенька высморкался и взглянул на меня с некоторой надеждой. – А ведь верно, я и забыл… Не откажет же он родному брату, оказавшемуся в затруднительном положении? Но ты… ты разве согласишься в цвете лет похоронить себя в глухой деревне? – Я не поеду с вами, папенька, – сказала я, все еще удивляясь собственной смелости, – и вовсе не оттого, что меня пугает деревня. Я отнюдь не любительница светской жизни. Но я не хочу провести свои дни в безделье и праздном ожидании, пока какой-нибудь великодушный господин захочет взять в жены бесприданницу. Я собираюсь сама зарабатывать себе на жизнь. – Что я слышу? – горестно воскликнул папенька и вскочил с кресел, забыв про свою недавнюю сердечную слабость. – Моя дочь, дворянка, собирается зарабатывать себе на жизнь, как какая-нибудь… Не стану утомлять тебя дальнейшим изложением разговора. Скажу лишь, что отец бушевал, хватался за сердце и умолял меня передумать еще в течение двух долгих дней. На третий день он сдался. И неожиданно сделал мне подарок, настолько неожиданный и великолепный, что я сразу же забыла обо всем. – Если уж ты твердо решила идти в гувернантки, – ворчливо заявил он за завтраком, наливая сливки в свой кофий (Лукич, стоявший за его креслом, горестно вздыхал: молочница грозилась не отпускать больше в кредит), – то, по крайней мере, ты должна попасть в хорошую, благородную семью, чтобы я за тебя не волновался. – Ах, папенька… – Подожди! Так уж получилось, что я знаю того, кому могу спокойно доверить тебя. Ты с ним тоже знакома. Это граф Алексей Николаевич Безухов. |