Книга Предательство. Утраченная история жизни Иисуса Христа, страница 67 – Кэтлин О`Нил Гир, Уильям Майкл Гир

— Что же за «дар Божий»? У тебя есть какие-нибудь мысли по этому поводу? — спросил он.

— Жизнь. По крайней мере, я бы ответила на этот вопрос именно так. А ты?

Кир неуверенно покачал головой и пожал плечами, но на его симпатичном суровом лице появилось странное выражение.

— Что такое, Кир?

Он глянул на нее, но молчал еще несколько мгновений.

— Думаю, это Жемчужина, — наконец сказал он.

— Которая является… чем?

В наступившей тишине Калай услышала, как одна из лошадей тихо фыркнула. Тихо хрустел песок под копытами. Животные бродили вдоль пляжа, выискивая любые клочки съедобной травы. Но она продолжала глядеть на Кира. В углах его глаз четче прорезались морщинки.

— Ты слышала наш разговор про книгу Папиаса?

— «Толкование пророчеств Господа»? Да, и что?

— Я читал там такую фразу: «Сын Пантеры снова облачится в одеяние славы и призовет безголового демона, повелевающего ветрами с Жемчужиной в руке…» — ответил Кир, обводя взглядом берег.

— Интересно. И непонятно.

— Да, — тихо сказал Кир. — Должно быть, это моя вина: я плохо знаю еврейский язык. О значении многих слов мне приходилось просто догадываться.

Он раздраженно смахнул комок грязи с рукава.

Они укрылись за кучей камней, вероятно отколовшихся от скалы в незапамятные времена и поросших крошечными, перекрученными ветром деревцами. Туман продолжал надвигаться с моря, ветви деревьев отяжелели, и с них начали падать капли воды. Звук прибоя и капели звучал успокаивающе, так приятно после долгих дней, проведенных в пути.

Опершись плечом о скалу, она посмотрела ему прямо в глаза. Но он словно не заметил ее взгляда, напряженно всматриваясь в туман, будто пытался угадать их судьбы в его причудливых переливах.

— А что, если карта не ведет никуда и мы просто гоняемся за призраком? — спросила она.

— Я верю в призраков. А ты нет?

— Нет, — ответила она, обхватив плечи руками, чтобы согреться.

— Нет? В самом деле? — с неподдельным изумлением спросил он. — А в ангелов и демонов?

— А-а-а, — протянула она, грозя ему пальцем. — В демонов я верю, это точно. Я вижу их, когда брожу по улицам. Заглядываю им в глаза и вижу исходящее оттуда зло. Поверь, мир просто наполнен демонами. Луку помнишь?

Кир помолчал.

— Но не в ангелов? — спросил он.

— Никогда не видела. Вот и все. Когда увижу — изменю свое мнение.

— Они существуют, Калай, поверь мне, — исполненным благоговения голосом сказал Кир. — Они не раз спасали меня на поле боя.

— Я видела тебя в бою, Кир. И подозреваю, что изрядная доля этого везения зависит от тебя самого. Ты отлично обращаешься и с мечом, и с кинжалом. Кроме того, ты сообразителен. Думаю, по большей части ты сам создаешь свою удачу, — сказала она, пожимая плечами. — Но если хочешь верить в то, что ангелы что-то шепчут тебе на ухо, дело твое.

Кир улыбнулся. Калай увидела, как его зубы блеснули в свете луны.

— Возможно, это заслуга ангела-хранителя. Дела его не нуждаются в доказательствах, людям необходимо лишь верить в них.

— Верить в то, что за нами присматривают? — спросила Калай, недоверчиво поджимая губы. — По мне, так это лишняя трата сил.

— Но ведь и у тебя есть вера, — ответил Кир. — Ты говорила, что поклоняешься богине. Ведь для этого требуется ничуть не меньше веры, чем для того, чтобы поверить в ангелов.

Отодвинувшись от скалы, Калай окинула камни рассеянным взглядом. Туман становился все гуще, скрывая узловатые ветви деревьев, и у нее возникло странное ощущение, что все вокруг — отнюдь не то, чем кажется. Но она старательно отогнала от себя предчувствия.

— Богиня не требует взамен так много, как ваши ангелы, — ответила она. — Моя богиня рада тому, что ты ей молишься время от времени, может быть, что-нибудь жертвуешь по большим праздникам. Она не требует обетов бедности и безбрачия или чего-нибудь такого же противоестественного, чего требует твой Бог. В результате верить в богиню куда как проще.

— Думаю, ты самый благочестивый человек из всех, кого я знаю, — заговорщически прошептал Кир. — Просто не любишь это показывать.

— Почему ты так решил?

— Ты боишься, что это примут за слабость, — ответил Кир, вздохнув. — А слабость — такая вещь, которую большинство людей не могут себе позволить.

Несколько долгих мгновений Калай смотрела на него с удивлением. Свет луны играл на его губах, отражался в глазах. Как же он смог так верно понять ее состояние?

— И ты в их числе, — наконец сказала она. — Хотя, подозреваю, ты веришь, что твой Господь ждет от тебя именно этого.

Кир оперся спиной о скалу, и ткань одеяния зашуршала, коснувшись камня.

— Не было ни одной ночи, чтобы я не чувствовал Его присутствие в своих снах, Его призыв оставить меч и принять крест.

— Ты действительно так глубоко веришь в это, Кир? Я понимаю, ты тоже монах, но, похоже, ты не склонен разделять с ними их трусость и глупость. По крайней мере, я такого не замечала.

— Неужели? — спросил Кир. Его рот скривился в ухмылке, полной отвращения к самому себе. — Боюсь, то, в чем ты видишь силу, на самом деле является моей слабостью.

— Правда? Поразительно.

Кир опустил глаза, словно устыдившись.

— Господь мой учит «подставлять другую щеку». Любить ближнего своего и жить с ним в мире. И я всем сердцем верю в это учение.

Боль в его голосе становилась все сильнее.

— Но у меня не хватает смелости следовать ему, когда людей, которые мне небезразличны, убивают или хотят убить. Но я должен найти в себе такую смелость, Калай.

Калай уже открыла было рот, чтобы сказать что-нибудь нелицеприятное, но промолчала, видя мучения, отражавшиеся на его лице. Подняв глаза, он посмотрел на нее, будто ища утешения. Может, он сейчас нуждается всего лишь в добром слове? Хочет, чтобы она сказала, что верит в него и благодарна за то, что он их защищает?

— Вот в этом-то и есть главная проблема с твоим Богом, — сказала она вместо этого. — Он постоянно вынуждает людей отказаться от всего, что они знают, чем они являются, и что взамен? Ничего.

Жесткий тон ее слов заставил его расправить плечи.

— Я бы не назвал спасение «ничем». И скорее предпочел бы быть спасенным, чем навеки проклятым.

— Так вот чего ты боишься? Проклятия? Постой-ка. Ведь твоя вера учит: что бы ты ни сделал, твой Господь простит тебя?

— Нет, есть грехи, которые Бог не может простить, но…

— Уверена, что ты не собираешься совершить один из них.

— Нет, — ответил Кир, с подозрением посмотрев на нее.