Онлайн книга «Живая сила. Дневник ликвидатора»
|
…Воздух струями рвал с малинового острия сигареты искры, и они — далеко за спиной в темноте — гасли… Броник — инопланетный метеорит в беспросветной вселенной Чернобыля — пролетал, оставляя за собой быстро тухнущие блестки огня… Мы доехали до стоянки и, не снимая сапог, улеглись спать в бронике. Чернобыльский сувенир: Гуляя по Чернобылю в последний раз
ОБЪЯВЛЕНИЕ ЧЕРНОБЫЛЬСКАЯ ШВЕЙНАЯ ФАБРИКА ЭВАКУИРОВАНА В Г. ТЕТИЕВ 60 КМ ОТ БЕЛОЙ ЦЕРКВИ. ВСЕМ РАБОТНИКАМ ФАБРИКИ ЯВИТЬСЯ В Г. ТЕТИЕВ, ШВЕЙНАЯ Ф-КА Это большое рукописное объявление-плакат, до того как я его заметил, два месяца провисело на центральной улице Чернобыля, на дощатом заборе покинутой стройки. Прикреплено оно было огромным количеством железных кнопок. Они были и по краям, и по всему листу, между буквами. В свой последний заезд в Чернобыль, после разведки, отдав данные в штаб, я прошелся по этому городку, которого, знал, уже не увижу больше никогда, и снял это объявление себе на память. Я давно его присмотрел. Кнопки от дождей поржавели, порыжели и бурым потекли вниз по бумаге. Вид у него был как у живого существа, расстрелянного из пулемета. Воробей
Память выкидывает коленца. Вот я, например, не помню — были в Чернобыле воробьи или нет? По-моему, нет. А может, я их просто не видел, как нечто привычное, естественное и потому незамечающееся? А они были, чирикали, купались в пыли… А может… Не знаю. Короче, если кто-то даст точную информацию, были там воробьи или нет, буду благодарен. А то мучаюсь. Воробьи… ЧЕРНОБЫЛЬСКИЕ ЭСКИМОСЫ
Трудно себе представить, насколько меняется мир, когда в нем добавляется еще один опасный параметр. Сергей Мирный. Интервью в передаче «Поверх барьеров», радио «Свобода», 25.09.98 Самые немногословные, или Как воздух
Вы знаете, какое слово (я не имею в виду слов, вообще к делу не относящихся, например, «человеческое достоинство», «горные лыжи» или «ананас»), — какое слово употреблялось в обыденной речи в чернобыле реже всего? Чтоб не сказать — не употреблялось вообще?… Ни за что не догадаетесь. Это слово - РАДИАЦИЯ. Что, если вдуматься, естественно. Мы ж не говорим все время «воздух», «воздух», «воздух»? Нет, мы просто: «дышим», «свежо», «холодно» (окружающий воздух имеет низкую температуру), «ветер», «сквозит» (воздух движется), «воняет» (в воздухе есть неприятный запах) и т. д. А о воздухе ничего не говорим, это само собой подразумевается — среда… Так и в чернобыле: «фонит», «хватаем», «светит», «Сколько?» — «Два». — «Многовато, давай побыстрее», «уровни упали (или поднялись)», «лагерный фон», «броня насосалась пыли», «машина грязная», «сколько за работу записали?»… …веселенький такой мирок, где это отсутствующее слово — как воздух… Вот тут меня под локоть толкают и подсказывают: Оказывается, у эскимосов, для которых снег и все, что с ним связано, — это вопрос жизни и смерти, в языке нет слова «снег». Мягкий пушистый снег — это одно, наст — другое слово, старый подталый снег — третье… А общего слова «снег» у них нет. Оно им без надобности. …такие вот веселенькие чернобыльские эскимосы… Разговоры о будущем на стоянке радиационной разведки в городе Чернобыль летом 1986 года
— Нам теперь эта радиация по фиг будет! Дома все с ума сходят — «радиация!», «радиация!»… А нам — тут! — по барабану… А другой, улыбнувшись смущенно, как бы сам себе удивляясь: — А я тепер, мабуть, i борщ дома мiрятиму… — I жiнцi пiд спiдницею… — тут же вставил кто-то. — Ну що ж, це таке дiлo… [36] — умудрен но ответил первый. Разговор быстро перешел на предметы приятные… А я задумался: А действительно, как мы будем реагировать на повышенные уровни радиации — потом? Ведь то, что с нами тут происходит, это ж явно ненормально… Какой потом будет «выброс» — сверхреакция на это? И в какую сторону? Полное пренебрежение? — «А-а, по фиг, видали мы эту радиацию…» Или наоборот — сверхчувствительность? — трястись будем при одном упоминании?… Без респиратора
Из трех возможных путей поступления радионуклидов в организм (вдыхание, заглатывание с водой и пищей, проникновение через повреждения кожного покрова) наиболее опасно вдыхание загрязненного воздуха. Сивинцев Ю.В. Насколько опасно облучение: Радиация и человек. 2-е издание, перераб. и доп. Москва: ИздАТ, 1991. С. 52, 55–56. Я забыл респиратор. Обнаружил я это уже у ПУСО «Лелев» (здесь мы всегда надеваем респираторы, едучи из Чернобыля на разведку к АЭС): привычно полез рукой в куртку, в карман — а там ничего нет… Ощупываю все карманы на себе, пересматриваю содержимое полевой сумки до дна… Нет. — Коля, респиратора запасного нет? — А твой где? — Доперекладывался! Из ватника — в куртку, из куртки — в ватник… А ватник в лагере оставил. День сегодня, смотрю, жаркий… — В бардачке у меня запасной респиратор-«лепесток» есть… Ф-фух!.. Как я мог об этом забыть! С Колей — надежно… Роюсь перед собой в бардачке, официальное название которого — «перчаточный ящик». Во всех без исключения автотранспортных средствах он всегда забит массой всяких наинужнейших предметов, так что прозвище свое получил не случайно [37] … |