Книга Ликвидаторы. Чернобыльская комедия, страница 36 – Сергей Мирный

Два полковника одобрительно кивают (лишние проблемы здесь никому не нужны) и возвращаются к экрану монитора. Там, на крыше 3-го энергоблока, неуклюже суетится свежая бригада рыцарей лопаты и кирки.

Разведчики спускаются по узкой бетонной лестнице после своего рабочего дня – двухминутной смены. Сергей, Коля, Котко, остальные… Все выглядят уверенными, довольными жизнью и собой.

На ступеньках у стен стоят мужчины – в очереди: один за другим, бригада за бригадой… Работать на крыше третьего реактора.

Лица, лица, лица, лица, лица, лица этих людей – ни конца им, ни края…

Наши герои курят, и дымок облачками относит им за спины.

ГОЛОС ИЗ ОЧЕРЕДИ: Вы какая часть?

КОТКО (гордо): Разведка!

ГОЛОСА ИЗ ОЧЕРЕДИ: Везет этой разведке! Всегда они первые! А нам еще часов пять здесь торчать!

КОТКО (Сергею и Коле): «Влияние предсмертного состояния мойвы на качество фарша из нее»… Я такой реферат в техникуме писал.

СЕРГЕЙ: Как очередь к зубному врачу.

КОЛЯ: Нет, к ветеринару. (И, отвечая на немые вопросительные взгляды друзей, поясняет.) У нас в Ахтырке кастрацией занимается ветеринар.

Возле палаток особистов. Шлепанцов садится в «уазик».

ШЛЕПАНЦОВ (шоферу): В Чернобыль.

Дорожный знак «ЧЕРНОБЫЛЬ».

Мимо проезжает «уазик» – старательно выбритое лицо младшего лейтенанта Шлепанцова за лобовым стеклом.

Навстречу «уазику» – крытая бортовая машина на выезд из зоны.

На лавке возле заднего борта сидят Сергей и Коля.

Двухэтажное общежитие в городке Чернобыль.

Шлепанцов выходит из «уазика» – наглаженный, в руке бутылка шампанского в хрустящей белой бумаге.

Из окна второго этажа выглядывает взволнованное лицо Оксаны.

Шлепанцов заходит в общежитие.

За спинами Коли и Сергея в темноте брезентовой будки белеют лица разведчиков. Уютно шумит, двигаясь по шоссе, грузовик. Сергей наблюдает за серой лентой шоссе, вылетающей из-под колес.

КОЛЯ: А ты ничо, красиво там шел…

СЕРГЕЙ: А ты что, видел?

КОЛЯ: По монитору.

СЕРГЕЙ: Рентген туда – рентген сюда… (Пренебрежительно машет.) Разница небольшая.

КОЛЯ (заинтригованно): А че эт ты решил там прогуляться?

СЕРГЕЙ (неожиданно резким движением ловит муху): Бегать надоело. (Выбрасывает надоедливую муху за борт.)

Из окна второго этажа общежития вперед задом вылетает, расставив ноги и держа перед собой руки, словно кого-то еще обнимая, младший лейтенант Шлепанцов…

…и тяжело грохается в клумбу.

Вид у него до того непонимающе-смешной и растерянный, что его становится искренне жаль.

Следом на веревке для белья опускается бутылка шампанского. Покачавшись перед лицом Шлепанцова, бутылка опускается на землю – как раз между его ног. Стоит. Затем падает.

Шлепанцов решительно снимает петлю с горлышка бутылки – и набрасывает ее себе на шею.

Петля затягивается… Но вдруг движения веревки становятся легкими, призывными, игривыми! Лицо Шлепанцова расцветает от надежды, он поднимает взгляд…

Второй конец веревки заброшенно свисает с виноградной лозы.

А дергает ее рука женщины – совсем рядом, на первом этаже. В затененной глубине окна белеет лицо Юли.

ЮЛЯ (призывно подмигивает Шлепанцову): Иди сюда, лейтенантик, пока хочется и можется… Или уже не можется? Упал неудачно? Отбил?

Звонкий смех другой женщины и мужчины из комнаты.

МУЖСКОЙ БАС ИЗ КОМНАТЫ (на манер оперной арии): Так р-р-радиация ж кр-р-ругом!

Юля заливается смехом, ей вторит звонкий женский смех.

Шлепанцов идет. Точнее, отдав сначала бутылку в темный прямоугольник окна, отряхивается и залезает, потирая отбитый зад, в это доступное окно…

Утро. Лагерь особистов.

Шлепанцов вылезает из «уазика». У него темные круги под глазами и вообще усталый, измученный вид.

ЧАСОВОЙ (подхалимски): Вы и ночами трудитесь, товарищ лейтенант! Где же это вы?

ШЛЕПАНЦОВ (с чувством выполненного долга): В Чернобыле!

На дороге уже льется густой поток техники с людьми. На Чернобыль.

Новый день ликвидации последствий начался.

Глад-мор, чума-беда меня косила! —

а сила снова расцвела.

Павло Тычина

Год 1895. Вюрцбург, Германия.

Лаборатория Физического института местного университета. Поздний вечер.

Профессор Конрад Рентген заканчивает свой рабочий день – тушит освещение, делает шаг к двери, снимает с вешалки шляпу…

…и замирает! Где-то в темноте, за черными контурами устройств, – загадочное зеленоватое мерцание!

Удивленный, Конрад Рентген осторожно идет в темноте на этот слабый источник света.

Зеленовато мерцает… кусок картона!

Он, впрочем, не совсем обычный: накануне его покрыли флуоресцентным химическим составом – платиноцианатом бария.

Но почему он сейчас светится?! Флюоресценция – мерцание, которое Рентген сейчас видит перед собой, – возникает только тогда, когда на соответствующее вещество попадают какие-то лучи. А какие могут быть лучи в полном мраке совершенно темной лаборатории?!

Кусок картона, словно издеваясь, разливает вокруг себя слабое загадочное сияние… На светящейся поверхности – темная линия тени, похожая на лукавую ухмылку…

Рентген внимательно оглядывается. С чего бы это флуоресцентному составу светиться?

– Забыл отключить!

Источник высокого напряжения! От него провода идут к газоразрядной трубке Крукса… Но ведь она надежно прикрыта толстым черным картоном, который не пропускает – не может пропускать в принципе! – видимый свет…

Рентген отключает трубку Крукса – сияние платиноцианата бария тут же исчезает.

Включает – зеленоватая флуоресценция картона появляется вновь…