Онлайн книга «Загадка Александра Македонского»
|
– Человеческий век короток, Таида, а великая цель требует всей энергии и всего времени… Любовь прекраснейшее из земных безумств, но цена ее для меня слишком высока. Царь и гетера говорили между собой, забыв о присутствии других людей в шатре. Посмотрев на Птолемея, Лисипп опять решил повернуть разговор в другое русло: – Какова все же твоя конечная цель, Александр? Александр убежденно заявил: – Создание единого государства, в котором свободные люди будут уравнены в своих правах. В шатер вошел один из военачальников и подошел к Александру: – Финикийцы разорили и подожгли храм Диониса, царь! – Храм Диониса разрушен? – побледнев, переспросил Александр. Гефестион вопросительно посмотрел на принесших страшную весть. Те молчали, опустив глаза. Царь в ужасе продолжал: – Боги мстительны! А гнев Диониса страшен! Таида прильнула к ногам царя, подняла на него глаза, убежденно прошептала, чтобы слышал один Александр: – Он не простит тебе бездействия и страха, но будет с тобой в твоем пути к пределам мира. Александр резко встал, гневно взглянул на принесшего эту весть, с силой поставил чашу, вновь наполненную вином, на стол, да так, что вино выплеснулось и, словно кровь, потекло по рукам полководца. – Необузданная чернь! Остановить глумление! – Поздно, царь! – На площадь зачинщиков!.. В центре разрушенной площади среди выстроившихся отрядов воинов стояли со связанными руками три зачинщика поджога храма Диониса. Царь Александр говорил негромко, но в полной тишине, висевшей над площадью, ясно слышно было каждое его слово: – Я привел вас в Фивы и поведу дальше. Впереди долгий путь. И я хочу, чтобы вы знали: отмщение – не цель, а средство устрашения врагов… Оно – возмездие. Внимательным взглядом царь оглядел ряды суровых воинов. И, убедившись, что они внимательно внемлют словам своего полководца, продолжал: – …Я приказал снести стены, разрушить дома непокорных, разделить земельные угодья… Это справедливая кара за былые бесчинства и сопротивление… И это урок на будущее. Но я не призывал вас разорять то, что создано талантом художников и зодчих, усердием тысяч мастеров!.. Там, куда мы пришли и придем, – наша земля. А свою землю разорять глупо и преступно! Как могла подняться рука на храм Диониса! Среди воинов послышались одобрительные возгласы. Зачинщики стояли потупив головы. – Армия должна подчиняться закону, единому для всех! А этих… Он протянул руку, указав на связанных финикийцев… Александр не успел закончить, как оттуда, где стояла свита царя, выступила вперед Таида. Все головы повернулись в ее сторону. С недоумением смотрел на нее и царь. – Если ты разрешишь мне, царь, я хочу сказать слово в защиту тех, кто не сумел обуздать своих чувств… Александр холодно смотрел на эту красивую, необычную девушку, столь дерзко вмешавшуюся в его разговор с солдатами. Будучи умным психологом, Александр понимал, что надо дать ей слово. Ситуация диктовала эту необходимость. Царь помолчал, потом спокойно сказал: – Если у тебя есть что сказать, говори. – Твоя речь была справедливой, царь!.. Но когда ты говорил, я вспомнила о разоренных городах, униженных, распятых людях, о гибели матерей и отцов на глазах у детей и детей на глазах родителей… Это не может, царь, вмиг исчезнуть из сознания, уменьшить боль и по приказу заставить забыть о море пролитой крови… Бывает, что чувство побеждает разум… Это можно понять. В рядах воинов послышался легкий шум. Александр почувствовал перемену в их настроении. Поняла это и Таида. И продолжила: – Они нарушили приказ, и в этом их вина. Но они заслуживают снисхождения, царь! Заслуживают потому, что клокочущая в душе святая, справедливая ненависть к врагу заставила их в тот час забыть обо всем, кроме мести!.. Таида сделала паузу. Головы зачинщиков поднялись. Они не сводили глаз со своей защитницы. – Мудрость присуща великим. Прояви ее, Александр! Александр понял, что возникла ситуация, когда он должен отступить. Он помолчал, потом без прежнего пафоса, даже как будто немного устало, но вместе с тем жестко, произнес: – Хорошо!.. Пусть сказанное мной будет предупреждением на будущее. Он повернулся и пошел к своему шатру. Свита за ним. Царь бросил Гефестиону: – Умна! И смела! – В уме ей нельзя отказать. И красива… И умна… Тем и опасна… Александр улыбнулся: – Не преувеличивай, Гефестион!.. Воины смотрели в сторону уходящей Таиды. Один из военачальников тихо сказал другому: – Красота покоряет, но и ум тоже!.. Ярким солнечным утром Таида и Птолемей скакали навстречу друг другу. Они договорились встретиться вдали от разрушенного города. Встретившись, они не спеша побрели по дорожке, устланной резной тенью деревьев и солнечными пятнами. Птолемей обнял Таиду и почувствовал в ней незнакомую ранее скованность. – Что-нибудь случилось? – Нет. Пока нет, Птолемей. – Ты говоришь загадками, Таида. – Вся жизнь – загадка. Просто мне грустно. Через несколько часов снова разлука… Вы возвращаетесь в Македонию… Я – в Афины! Впереди вас ждет поход на Восток!.. А меня?.. Птолемей обрадовался, уловив печаль в голосе любимой, крепко сжал ее в объятиях: – Если тебя так тревожит разлука, то я постараюсь, чтобы она была недолгой. – Правда? – искренне обрадовалась Таида. – Да, правда. Но ты должна быть более осторожной. – Что ты имеешь в виду? – Я восхищен твоим вчерашним поступком на площади, Таида. Ты поступила смело… Но слишком смело. Это могло тебе стоить жизни. – Разве ты не защитил бы меня, если бы я оказалась рядом с обреченными на казнь? – Конечно, защитил бы. Но меня могло не быть рядом. Она победоносно улыбнулась: – Иногда цель стоит риска. Птолемей внимательно посмотрел прямо в глаза Таиды. – Цель была защитить несчастных или… показать себя Александру? Таида не ожидала такой проницательности, которая проявилась в словах Птолемея. Она покраснела и на какой-то миг даже немного растерялась. Возлюбленный на сей раз проник в глубину ее замысла. Однако она быстро справилась с внутренним волнением и решила, что лукавство не лучший выход из положения: |