Онлайн книга «Загадка Александра Македонского»
|
Крокодилу, глубоко почитаемому в Египте, достались заслуженные знаки внимания. Гефестион воскликнул, обращаясь к Птолемею: – Кого только не почитают в Египте! Каким только богам не служат! В одном месте священной является овца, в другом – обезьяна, в третьем – орел! – Да! – согласился Птолемей и добавил: – А быка, собаку и кошку почитает весь Египет! Удивительная страна! На сцене появилась дева в короткой эксомиде, открывавшей левое плечо и грудь, с распущенными волосами и… подняла высоко тимпан и звонко ударила в него… В этот же миг на сцене появилась Таида… Неарх вопросительно посмотрел на Иолу. Та загадочно улыбалась. Птолемей подался вперед. Бешено бил тимпан… Таида танцевала между кинжалов, укрепленных в полу клинками кверху. Даже на лицах закаленных воинов мелькал ужас, смешанный с восхищением. Некоторые из пирующих встали в крайнем возбуждении и криками подбадривали гетеру, поддерживая бешеный ритм танца: – Прекрасная Таида! – Истинная богиня! – Гордость Эллады! Она же распластывалась на кинжалах и снова вставала с победной улыбкой… и кружилась с неистовой быстротой среди острых кинжалов… Рев восторга стал ей одобрением, даже Александр приподнялся с ложа. Восхищенным взглядом провожал гетеру со сцены Лисипп… – Таида – само совершенство, – воскликнула Иола… И вдруг вскричала: – Что такое? Она пристально рассматривала лицо Неарха, по которому текли кровавые слезы. – Неарх, что с тобой? Ты ранен? – Ты права, дорогая, любимая. Я ранен, ранен смертельно!.. И он громко рассмеялся: – Но моя рана скоро заживет, ведь ты рядом, а больше мне ничего не нужно! Неарх крепко поцеловал Иолу… Она засмеялась и прижалась к любимому… который стер с лица капли красного вина… В нарядном хитоне, под приветственные крики Таида явилась перед пирующими… Царь поманил Таиду. Птолемей сделал порывистое движение навстречу гетере, но она, минуя его, подошла к Александру… Не отрываясь, Птолемей пристально следил за каждым ее движением. Александр обнял Таиду и усадил подле себя на стоящее возле его трона кресло рядом с Лисиппом. Гетера улыбнулась царю. Он мягко сказал: – Клянусь Зевсом! Своим искусством ты сумела отвлечь меня от тягостных дум правителя. Что-то есть в тебе такое, чего я еще ни разу не видел в другой женщине. Пока я не нахожу для этого подходящих слов. Но ты храбрая… – Я горжусь, что ты меня видишь такой. Таида сразу заметила задумчивость на лице Александра: – Что-то тебя тревожит? – Я думаю о Дарии. Свирепость персов прошла грозой по Египту, так же как и по Элладе. Египет устал от жестоких персидских сатрапов, которые без войны разоряли страну ежедневно. Александр пристально посмотрел в глаза Таиды, словно хотел внушить ей свои мысли: – Удержать народы в едином государстве можно пониманием и уважением к тому, что сложилось веками. – Много мудрости в твоей речи, царь. Но люди темны, невежественны. Они не всегда понимают даже собственных интересов… Чаще всего они понимают лишь власть силы… Царь серьезно смотрел на Таиду, о чем-то думал, не желая возразить ей. Таида по-своему понимала это молчание. Она продолжала: – За частным, мне кажется, нельзя упустить главное… Александр поднял брови, спросил: – Что же ты считаешь главным? – Надо покончить с тиранией персов! Покончить навсегда! – с нескрываемой ненавистью воскликнула Таида. – Значит, ты умеешь ненавидеть? – с загадочным видом произнес царь. – Да!.. Однажды мне сказали, что ненависть – огонь, который разрушает нас изнутри. Возможно, это так. Но иногда лишь ненависть поддерживает в нас жизнь. – Здесь я не согласен с тобой, Таида: и любовь, и ненависть должны быть сдержанны. Разрушить легко. – Но я хочу, чтобы было уничтожено лишь то, что причиняет боль и страдания другим. Я считаю, что необходимо отвечать добром на добро, а болью на боль. – Значит, если я причиню тебе вред, я стану твоим врагом? Таида устремила на царя сверкающий взгляд: – Я не причиню тебе вреда, даже если меня будут заставлять под пыткой. Я за многое благодарна тебе. – Я хочу от тебя не благодарности. Мне кажется, что я говорю не с прекрасной гетерой, а то ли с искушенным в политике иностранным послом, то ли с философом… С красивой женщиной я хочу говорить только о любви, даже если она умна, как философ. И ни о чем другом! – Я поняла. Ты оказываешь мне большую честь. – Она тщательно выбирала слова. – Мне кажется, я смогу полюбить тебя. – Кажется? – Ты хочешь, чтобы я солгала и сказала, что уже люблю тебя? Беседа явно забавляла Александра. Гетера продолжала: – Когда я произнесу эти слова, они должны быть искренними. Я предлагаю тебе то, что ты, как мне кажется, ценишь больше всего. – Что же? – заинтересованно спросил Александр. – Я предлагаю тебе искренность. Александр улыбнулся: – Ни один мужчина не смеет мечтать о большем. На сцене снова появились египетские танцовщицы. Эти легкие эфемерные существа казались яркими лепестками цветов, грациозно движущимися под звуки арф, лир и флейт. Две египтянки, хлопая в ладоши и стуча в колотушки, отбивали такт. – Смотри, Неарх, египетская арфа напоминает боевой лук с гудящей тетивой, – заметила Иола. Неарх нежно поцеловал ее: – Ты очень наблюдательна, любовь моя! Александр внезапно погрузился в свои думы… Казалось, он забыл о гетере. Неожиданно обернувшись, Таида увидела сидящего рядом с ней Лисиппа и очень обрадовалась: – Лисипп!.. Скульптор обнял гетеру за плечи, ободряюще шепнул на ухо: – Я загадал: обратишь ты на меня внимание или нет? – И что же ты загадал? – Это секрет. Возможно, когда-нибудь я открою тебе его. Но взгляни: наш славный Птолемей пожирает тебя глазами! Паутина твоя действует безотказно! Лисипп хитро подмигнул гетере, поднял чашу с вином и торжественно произнес: – Пусть каждый из вас скажет похвальное слово Эроту, богу любви… Птолемей неотрывно следил за гетерой. |