Онлайн книга «Загадка Александра Македонского»
|
В своем искреннем гневе Таида была прекрасна. И Птолемей откровенно любовался ею. – Возможно, ты права. Многие из македонских военачальников придерживаются таких же взглядов. Она молниеносно отреагировала на сказанное Птолемеем: – Так убедите в их правильности Александра!.. Теперь Птолемей смотрел на Таиду серьезно, внимательно: – Не пойму тебя, Таида! Почему ты так горячишься? И вообще я иногда удивляюсь, что тебя занимают мысли, над которыми не задумываются многие из самых близких сподвижников Александра!.. Таида резко оборвала Птолемея: – Неправда! Клит всегда помнит об этом!.. Если не уничтожить все это гнездо, где рождаются чудовища, если не подавить волю персов, то пройдет какое-то время – и смертельная угроза вновь нависнет над Элладой! Но тогда, возможно, уже не будет Александра и подобного ему. Об этом ты не хочешь думать, Птолемей?!. Птолемей с нескрываемым раздражением спросил: – Но что же ты, в конце концов, хочешь от меня? Таида подошла совсем близко к Птолемею, положила руки ему на плечи, заглянула в глаза, тихо и твердо проговорила: – Я хочу, чтобы и ты, и Клит внушили Александру мысль, что его снисходительность к персам губительна! Чего стоит только обхаживание им плененной семьи Дария! От волнения у Таиды даже перехватило дыхание. Но после небольшой паузы она продолжала: – Я хочу, чтобы Александр покончил с терпимостью к смертельному врагу Эллады и уничтожил символы их величия и власти. Вот чего я хочу! Она в упор, требовательно глядела на Птолемея. Но тот молчал. – Кажется, Клит скорее пойдет мне навстречу, чем ты, Птолемей! Он молча посмотрел на величественную статую Рамсеса Второго, потом перевел взгляд на Таиду: – Зачем ты это говоришь? Чтобы уязвить меня?.. Ты хотя и неравнодушна, кажется, к Александру, но плохо знаешь его, Таида. То, о чем ты говоришь, близко моим убеждениям, но противоречит убеждениям Александра. Я уже говорил с ним об этом… И если бы я тогда вовремя не отступил, разговор мог кончиться плохо… Глаза Таиды сощурились. Она с вызовом взглянула на Птолемея: , – Ты не довел разговор до конца, потому что струсил, Птолемей? От еле сдерживаемого гнева глаза Птолемея потемнели: – Если бы эти слова сказала мне не женщина, тем более та, которую я, кажется, еще люблю, для бросившего мне их они были бы последними в его жизни. В Таиде боролись два разных чувства – злость на Птолемея, за то, что он заставил ее ждать себя так долго в Милете и не подавал никаких вестей, и понимание, что она зашла слишком далеко и надо отступить. Но отступать не хотелось. Наконец, она промолвила: – Прости… Я, кажется, сказала лишнее!.. Лучи заходящего солнца играли, будто прощались со статуями. Лица каменных фараонов еще светились, они были спокойны, в уголках твердо очерченных губ таилась улыбка. Святилище потонуло в полумраке. Таида повернула побледневшее лицо к Птолемею, неожиданно поинтересовалась: – Это правда, что персиянки очень красивы? – Для меня нет иной богини, кроме Таиды. Твой образ не покидал меня ни днем, ни ночью. Ты часто являлась мне в виде огня, но пламя не устрашало. Мне хотелось сгореть в нем, снова быть и снова сгореть. Может ли видение стать явью? В ответ, словно решившись на что-то, гетера притянула к себе Птолемея, крепко поцеловала его в губы. Очнувшись от внезапного счастья, Птолемей воскликнул восторженно: – Нет равных тебе, Таида! Любовь – прекраснейшее безумие!.. Только ты и я – одни в этом мире! – Кажется, я смогу быть счастливой, – со слезами на глазах произнесла Таида. Таида невольно залюбовалась Птолемеем: высокий рост, он был намного выше царя, широкая грудь, черные густые волосы, темные глаза, орлиный нос, резкие черты лица. В такого могла влюбиться любая женщина. Огненный шар солнца утонул в Ниле. Мемфис погрузился в ночь. В темных покоях дома Птолемея в Мемфисе призрачно белели тела влюбленных. Они одновременно опустились на огромную кровать в форме ладьи, занимавшую большую часть спальни. С глубоким вздохом Птолемей заключил Таиду в объятья и спрятал лицо в сладостную ямочку, где соединялись шея и плечо. Так он замер на несколько мгновений, и Таида подумала, что он уснул. Но нет. Он наслаждался нежным ароматом ее кожи. Вот его губы нашли ее руки, затем он трепетно начал целовать все изгибы и самые потайные уголки тела. Когда они соединились, для него снова явилось откровением, что в Таиде он нашел то, что безуспешно искал долгие годы. В свете луны обнаженное тело Таиды походило на прекрасную мраморную статую. Птолемей приподнялся на ложе, взял ее за руку, снова притянул к себе. Он положил ей под голову руку, поцеловал. Таида с тоской прошептала: – Когда же ты вернешься! Навсегда! И – ко мне! – А если… Впереди жестокая война!.. – Но ты вернешься!.. Она вдруг стремительно встала. Принесла треножник. В сосуде, стоящем на треножнике, светились раскаленные угольки. Таида вздула огонь, подкормила его ароматическими смолами. Тихо воззвала: – Великая мать Кибела, я прошу любви, прошу жизни для Птолемея, прошу, чтобы вернулся он победителем. На минуту воцарилась тишина. Таида напряженно всматривалась в огонь. Почувствовав ее смятение, Птолемей резко поднялся. Он интуитивно забеспокоился: – Что предрекает огонь? Таида вздрогнула, подняла глаза на Птолемея: – Твой гений боится гения Александра, твоего сводного брата. Гордый и возвышенный, когда ты один, твой гений теряет силу, когда ты около царя македонцев. На Востоке, среди пирамид, значит, здесь, в Египте, твоя звезда засверкает полным блеском. Твой род, род Птолемеев, обессмертит свое имя в веках. Огонь предрекает тебе царский венец!.. Воцарилась полная тишина. Наконец, Птолемей хрипло спросил: – Но как, как может случиться, что… Александр жив… Таида помешала ему договорить: – Нам не дано постичь волю рока! – А ты? Ты будешь моей царицей? Вдруг, подавив возглас ужаса, она до боли закусила губу: – На все воля богов! Пряча глаза, Таида заливала угли водой. Но не смогла унять дрожи рук. Она была явно удручена и что-то недоговаривала… – Спасибо, великая мать Кибела… – еле слышно прошептала она и долгим взглядом посмотрела на Птолемея. Таида и Птолемей плыли по Нилу на царской ладье с пурпурными парусами. |