Книга Нефертити, страница 5 – Мишель Моран

Мать нахмурилась:

— Если это одобрит царица.

— Царица — моя сестра, — просто произнес отец. — Она возьмет Нефертити в великие жены фараона.

Но я заметила в его глазах беспокойство. Принц, осквернивший погребальную камеру родного брата, человек, не способный совладать со своими чувствами… Что из него будет за фараон? Что за муж?

Мы стояли и втроем смотрели на Нефертити, пока она не заметила, что мы за ней наблюдаем. Она поманила меня пальцем. Я подошла к пруду, у которого сидели и смеялись моя сестра и мой наставник.

— Добрый день, Мутноджмет.

Ранофер улыбнулся мне, и на мгновение я позабыла, что хотела ему сказать.

— Сегодня я попробовала алоэ, — сказала я наконец. — Оно вылечило ожоги нашей служанке.

— В самом деле? — Ранофер сел. — Что еще?

— Я смешала его с лавандой, и опухоль сделалась меньше.

Ранофер широко улыбнулся:

— Ты превосходишь мои знания, госпожа моя.

Я просияла, гордясь своей изобретательностью.

— Теперь я хочу попробовать…

— Поболтать о чем-нибудь интересном? — Нефертити вздохнула и откинулась назад, купаясь в солнечном свете. — Скажи, о чем сейчас говорил отец?

— Когда — сейчас?

Из меня ужасно скверная лгунья.

— Да. Когда вы там стояли и подсматривали за мной.

Я покраснела.

— Он говорил о твоем будущем.

Нефертити села; пряди черных волос скользнули по подбородку.

— И?

Я помедлила, не понимая, следует ли мне рассказывать ей об остальном. Нефертити ждала.

— И что, возможно, сюда приедет царица, — наконец отозвалась я.

С лица Ранофера тут же исчезла улыбка.

— Но если она приедет, — он повысил голос, — вы покинете Ахмим!

Нефертити недовольно взглянула на меня поверх головы Ранофера.

— Не волнуйся, — беспечно пообещала она. — Ничего не случится.

На миг между ними что-то повисло, потом Ранофер взял Нефертити за руку, и они встали.

— Куда вы? — воскликнула я, но Нефертити не ответила, и потому я обратилась к моему наставнику: — А как же наш урок?

— Позже.

Ранофер улыбнулся, но взгляд его был устремлен на мою сестру.

К нам дошла весть, что царица намерена посетить наше поместье в Ахмиме. Нефертити тайком ходила молиться в наш семейный храм, ставя к ногам Амона чаши с нашим лучшим медовым вином и обещая ему все, что только можно, если только он приведет царицу в наш город. Теперь, когда Амон, похоже, исполнил ее просьбу, Нефертити пришла в такое волнение, что сделалась невыносима. Пока сестра прихорашивалась, мать носилась по дому, набрасываясь и на рабов, и на слуг.

— Мутни, позаботься, чтобы полотенца были чистые. Нефертити — чаши, пожалуйста. Проследи, чтобы слуги их вымыли. Все до единой!

Слуги вытряхивали отделанные бахромой драпировки со стен, а мать расставляла наши лучшие инкрустированные кресла в зале приемов — туда царица войдет первым делом. Царица Тийя приходилась моему отцу сестрой; она была женщиной суровой и не одобрила бы неряшливости. Полы на кухне были отдраены до блеска, хотя царица и близко бы не подошла к кухне, а в пруд с лотосами запустили оранжевых рыб. Даже Нефертити что-то делала — она и вправду проверила, вымыты ли чаши, а не просто сделала вид. Через шесть дней Аменхотеп Младший будет коронован в Карнаке и станет соправителем своего отца. Даже я понимала, что означает этот визит. Царица не появлялась в Ахмиме больше шести лет. Причина у нынешнего визита может быть только одна — брак.

— Мутни, пойди помоги сестре одеться, — велела мать.

Нефертити была в нашей комнате — стояла перед зеркалом. Она отбросила темные волосы с лица, воображая, что на ней корона Египта.

— Да, — прошептала она, — я буду величайшей царицей, равной которой Египет еще не видал.

Я фыркнула.

— Ни одна царица не превзойдет нашу тетю.

Нефертити развернулась.

— Есть еще Хатшепсут. А наша тетя не носит двойную корону Египта.

— Ее может носить только фараон!

— И что же она получает, хотя командует войском и ведет переговоры с иноземными правителями? Ничего! Всю славу пожинает ее муж. Когда я буду царицей, мое имя войдет в вечность!

Я знала, что нет смысла спорить с Нефертити, когда она в таком состоянии. Я смешала сурьму, протянула кувшинчик сестре и стала смотреть, как она красится. Нефертити накрасила глаза, подвела брови и стала выглядеть старше своих пятнадцати лет.

— Ты вправду думаешь, что станешь главной женой? — спросила я.

— А кого наша тетя предпочтет видеть матерью наследника? Простолюдинку, — Нефертити наморщила нос, — или свою племянницу?

Я была простолюдинкой, но Нефертити не это имела в виду. Она говорила о дочери Панахеси, Кийе, которая была дочерью знатной женщины, — а Нефертити была внучкой царицы.

— Найди мое льняное платье и золотой пояс, — сказала Нефертити.

Я прищурилась.

— Если ты выходишь замуж, это еще не значит, что я твоя рабыня!

Нефертити улыбнулась.

— Ну пожалуйста, Мутни! Я знаю, что без тебя не справлюсь.

И она продолжила глядеться в зеркало, пока я перекапывала ее сундуки в поисках платья, которое она надевала только на празднества. Потом я вытащила золотой пояс, но Нефертити запротестовала:

— Нет, с ониксом, а не с бирюзой!

— У тебя что, нет для этого слуг? — возмутилась я.

Нефертити пропустила мои слова мимо ушей и протянула руку за поясом. Лично мне тот, который с бирюзой, нравился больше. Раздался стук, и в дверном проеме появилась служанка моей матери, раскрасневшаяся от волнения.

— Ваша мать велит поторопиться! — выкрикнула девушка. — Наблюдатели заметили караван!

Нефертити посмотрела на меня.

— Подумай об этом, Мутни. Ты будешь сестрой царицы Египта.

— Если ты понравишься царице, — отрезала я.

— Конечно понравлюсь.

Нефертити снова взглянула на свое отражение, на хрупкие плечи цвета меда и пышные черные волосы.

— Я буду мила и очаровательна. Ты только подумай, что мы сможем делать, когда поселимся во дворце!

— Мы и тут много чего можем делать, — возразила я. — Чем плох Ахмим?

Нефертити еще раз прошлась расческой по волосам.

— Тебе не хочется повидать Карнак и Мемфис и стать придворной?

— Отец — придворный. Он говорит, что устает от бесконечных разговоров о политике.