Онлайн книга «Джамп»
|
Я молчал. Да, он был прав. Но почему я не верю в правду? – Никки, твое сознание испытало психическую регрессию, – сказала Катти. – Бегство в детство. Ты спрятался от мира, вернувшись к эмоциональным реакциям подростка. Все мы в детстве испытывали такие сомнения. «Почему Наставник советует мне быть врачом, если я хочу стать модельером? Почему Мировой Совет не начинает полномасштабных операций с Дальними Друзьями? Ведь это так интересно!» Нам пришлось повзрослеть, понять законы развития общества, усвоить уроки истории. И все стало на свои места. Молчаливый Ган кашлянул и неуверенно добавил: – Тебе придется взрослеть, Никки. Наверное, это легче будет сделать рядом с Наставником. Всё. Мои друзья решили за меня. Согласились с Мировым Советом и Пером. Безоговорочно поддержали их. Мелкие проблемы решаются на уровне Наставника и подопечного, а мое мнение – это мелочь. Нет, я ничего не имел против профессии Наставника! Как и против профессии диспетчера энергостанции или оператора сельскохозяйственных машин. Я не знал их минусов. А в профессии Наставника скорее были сплошные плюсы. Но дурацкая психическая регрессия заставляла меня мысленно протестовать. Словно всю жизнь мне навязывали какие-то роли и я был вынужден подчиняться, а сейчас снова все повторяется… Платформа остановилась у дверей первого зала. Мы пошли к выходу. Пер поглядывал на меня. В отличие от ребят, полностью довольных принятым решением, он чувствовал напряжение. – А не махнуть ли нам в «Матушкин свет» всем вместе? – неожиданно спросил он. – Я поговорю, вас заменят на работе. – Наставник, это здорово! – воскликнула Катти. – Никки будет очень полезно ваше общество, – продолжал рассуждать Пер. – Вы с Тагом уже неплохо ему помогли. Если еще и Упрямец Ган подключится… Ган смущенно улыбнулся. – Решено, – бодро сказал Пер. – А, Никки? Не надо давать лекарство насильно, Наставник… Я не сказал этого вслух, конечно же. Но он почувствовал. – Хочешь, побродим в парке, Ник? Или сразу отправимся в интернат? Не надо сластить пилюли, Наставник. Это не та свобода выбора, о которой я мечтаю. – Здесь слишком сумрачно, Наставник, – ответил я. – Лучше отправимся в «Матушкин свет». * * * Кабины как транспорт – это очень удобно. Даже странно, что в моей душе не осталось никаких приятных ассоциаций, связанных с ними. Может быть, нечасто доводилось пользоваться? – Вторая кабина интерната «Матушкин свет», – сказала мне Катти. – Давай. Учись. Мне предоставили право первому пройти сквозь пространство. Я оглянулся на Пера, тот закивал. Ну ладно. Я коснулся терминала, уже привычно ощущая вязкую массу коллоидного активатора. А если отправиться в другую кабину? Куда-нибудь на побережье, к морю? Вот удивятся мои друзья, не найдя… Уточните пункт назначения. – Вторая кабина интерната «Матушкин свет», – пробормотал я. Испуг был внезапным и очень обидным. Нет, не гожусь я на роль возмутителя спокойствия. Входите. Синяя вспышка под ногами. За мутными стенами цилиндра, казалось, ничего и не изменилось. Выходите. За дверью тоже был парк. Но совсем другой. Вокруг статуи Наставника в Служении все казалось слишком правильным, аккуратным, выровненным, окультуренным. Прямые дорожки, невысокие стриженые деревья. А здесь – настоящая чаща. Много реликтовых елей с синеватыми иголками в руку длиной. Заросли можжевельника. Одна-единственная посыпанная песком тропинка, уходящая в лес. Воздух – густой от смолистого запаха деревьев, живой. Мне вдруг стало легко. Я отошел от кабины, огляделся. Вдали, там, куда вела тропинка, проглядывали светлые стены зданий. Тишина, лишь легкий стрекот в кустах. То ли насекомое, то ли птица – подсознание ничего не подсказало. Из кабины пока никто не появлялся: может быть, возникла заминка, может быть – мне разрешили побыть одному. – Здравствуйте. Я оглянулся – из кустов проглядывала детская мордашка. Перепачканная и любопытная. – Привет, – сказал я. – Выбирайся. – А вы один прибыли? – Нет, с друзьями и Наставником. Мальчик покосился на кабину. Решил: – Тогда я побегу. Пожав плечами, я сказал: – Ну беги. Но мальчишка медлил. – Я занятия пропускаю! – выпалил он наконец, явно в восторге от собственной смелости. – Молодец, – искренне похвалил я. Кажется, он растерялся. Помедлил, потом кусты зашуршали, и между деревьями мелькнула маленькая улепетывающая фигурка. Да, великолепный из меня Наставник. Как из песка посох… Ну куда же я могу деть свои примитивные, ненормальные реакции? Сквозь пластик кабины пробился свет. Дверь открылась, вышел Пер. Пристально посмотрел на меня: – Ты один здесь? – Да, – не колеблясь, солгал я. Так беззаботно, что Наставник, похоже, поверил. – Узнаешь что-нибудь, Никки? Сердце отзывается? – Нет. Но мне здесь нравится. – И то хорошо, – вздохнул Пер. Подошел ко мне. Походка у него и так была бодрая, молодая, а сейчас вообще стала пружинистой, энергичной, словно сосновый воздух влил в него силы. – Тебе не могло не понравиться, Никки. Из кабины вышла Катти, потом Таг, потом Ган. На их лицах появлялся такой восторг, что мне стало завидно. – Я год здесь не была! – воскликнула Катти. – Ребята, все как раньше! Даже у стрекотунчика гнездо на прежнем месте! Покосившись на кусты, я попытался разглядеть гнездо неведомого стрекотунчика, но так ничего и не высмотрел. – Сейчас хорошее время, – сказал Пер. – У маленьких – послеобеденный отдых. У старших – занятия или подготовка-к-труду. Никого не побеспокоим. Мы пошли по тропинке. Я замечал, что все поглядывают на меня, словно ждут, что свершится чудо и я воскликну: «Помню! Вот дерево, на которое мы лазили в детстве! Вот куст, о который исцарапался Ган!» Можно в общем-то что-то подобное сказать. Наверняка окрестности кабины служили местом детских игр, пряток, здесь сооружали тайные домики и прятали секретные записки. Мальчик, карауливший у кабины случайных гостей, был тому отличным доказательством. Но мне не хотелось лгать, даже ради удовольствия друзей. Они и сами скажут все, что я мог бы придумать. – Никки, ты помнишь, мы тут играли в регрессоров! – сказал Таг. – Ты прятался в засаде и сбил арбалетной стрелой берет с Гана! Катти потом за тобой полдня гонялась по парку! |